испытаний.
Игумении много пришлось вынести в тюрьме. Однако она имела крепкую веру, что воля Божия в том, чтобы человек спасался, а не погибал. По воспоминаниям знавших ее людей, игумения постоянно молилась Иисусовой молитвой и всегда была с Богом, даже в страшные часы допросов и в камере.
После одного из допросов «злостную антисоветчицу» поместили в так называемый «трамвай». Это был подвал ЧК, в который сгоняли очень много арестованных. Теснота была такой, что даже сесть на пол было нельзя. Люди прижимались друг к другу, толкались, теряли сознание в духоте. Иногда «трамвай» продолжался сутками. Игумении Магдалине другие заключенные однажды уступили место на полу, потеснившись. Матушка смогла сесть на пол и немного отдохнуть. Однако пол был ледяной. Ноги переохладились, стали отказывать. После трамвая матушка стала прихрамывать, а порой и не могла ходить. Однако жизнь обители продолжалась своим чередом. Приходили новые сестры, а послушниц игумения готовила к принятию монашеского сана.
Мать Николая вспоминает о первом дне своего посвящения в рясофор, полном благодатных переживаний. Когда игумения облачила ее в рясу, несколько дней был такой сильный душевный подъем, что Галя, будущая мать Николая, забыла, что значит есть и что значит спать. Она вся как бы струилась вверх, одним потоком. Матушка Магдалина, когда подошло время обеда, сказала ласково:
– Сегодня, Галя, будешь есть.
«Что такое “есть”?» – подумала Галина, вышла на крыльцо и стала молиться Пресвятой Богородице: – Матерь Божия, научи меня есть!
Галина повторяла эту молитву, пока вместе с сестрами не села за стол. И само собой вспомнилось, что значит «есть».
Затем матушка Магдалина сказала:
– Сейчас, Галя, будешь спать.
«Что значит “спать”?» – подумала Галина и снова помолилась Пресвятой Богородице: – Матерь Божия, научи меня спать!
И вспомнила, что спят – это когда глаза закрывают. Спряталась за шкаф, где тень, закрыла ладошками глаза и заснула. Так сильны были благодатные переживания.
– С мирскими не живи, – наставляла свою духовную дочь игумения. И действительно, всегда получалось так, что Галина жила вместе с монашествующими и избегала мирских людей и искушений.
– Я бы десять лет отсидела, только бы тебя не забрали. Но тебя не заберут. Только креста не отрекайся и ничего не бойся, – однажды сказала старица.
Действительно, Галину не «забирали» – в тюрьме она не была. Но на допросы вызывали. «Платочки» настоятельницы вспоминались не раз.
– Сошлем тебя, куда птицы не летают, – грозил следователь.
Галина отвечала вдохновенно, смело:
– Не нужны мне ваши птицы. А вот где Бога нет – туда вы меня не сошлете.
Игумении Магдалине открыт был день ее кончины. Она стала готовиться.
– Ты одна увидишь возрождение обители, – однажды сказала Галине. Так и случилось. За три дня до кончины матушка
