ухватился за его слова как за нить надежды.
– Нам она позволила войти в город, значит, мы не представляем угрозы.
Илайя недобро рассмеялся, подумав о том, что Тхор, скорее всего, просто подарила им скот на убой, чтобы не пришлось выбирать кого-то из тхорасийцев.
– Что ты умеешь? – строго спросил Афис.
– Я плотник, резчик по дереву и архитектор, – не без гордости ответил Дасар.
– Я надеялся на это. Это распространенное ремесло в ваших краях. Ты можешь быть здесь полезен. Мы позволим тебе и твоей семье остаться в Тхорасе при двух условиях.
– А я говорил, что жажду остаться? – не выдержал Дасар.
Его невыносимо раздражали эти люди, мнящие себя хозяевами города. Кто они такие, чтобы ставить ему условия? Кто они, чтобы решать его судьбу? Он не преступник, он не нарушил никакого закона – лишь хотел, чтобы его жена отдохнула после тяжелого перехода и родов в горах.
– Я – голос Тхор, которой принадлежат эти земли. Я – ее глаза и уши. Я – ее карающая и милующая десница, – теперь было очевидно, что Афис действительно читает в душах людей. – Вы не покинете Тхорас, живыми или мертвыми вы останетесь здесь, таково желание Тхор и мое. Ты сделаешь то, что я скажу, или погибнешь.
Афис даже не повысил голос, говоря все это, его голубые глаза рассматривали чужестранцев все так же внимательно и спокойно, но Дасар почувствовал, как от этого голоса приподнимаются волоски на его теле, и понял, что этот человек неспроста был выбран верховным жрецом. Исходящая от него властная сила разливалась во мраке комнаты, обволакивая каждого из присутствующих и вызывая невольное уважение.
– Что за условия? – нехотя выдавил из себя Дасар.
– Мы позволим вам остаться, найдем подходящее жилье и обеспечим всем необходимым на первое время, – произнес Афис. – А ты покажешь свои умения и если окажешься достаточно хорош, то будешь удостоен чести изваять из дерева статую Тхор. Видишь ли, у нас нет хороших резчиков, наши мастера привыкли работать с камнем, а он не подходит для такой цели. Камень мертв, а Тхор есть жизнь.
– Жизнь? Серьезно? – Дасар мрачно рассмеялся. – Я знаю о Культе, я знаю, что…
– Дасар, умоляю, не надо, – Атаана, обливаясь слезами, упала на колени перед мужем, обняла его ноги и прижалась щекой к его бедру. – Прошу тебя, твой язык нас погубит.
Дасар стоял как громом пораженный. Его робкая и послушная жена позволила себе осудить его? Она, которая никогда и слова поперек не сказала? Она, которая привыкла считать его волю единственным законом для себя?
– Второе условие? – осторожно спросил он, не отводя взгляда от плачущей женщины.
Афис кивнул в сторону шевелящегося свертка на полу.
– Этот мальчик. Я буду учить его, чтобы в будущем он смог посвятить свою жизнь служению Тхор.
Несчастная мать издала нечеловеческий крик и бросилась к сыну, закрыв его своим телом.
– Я лучше
