хотела передать дочери как можно больше знаний о ее родной стране. И надежду на лучшую жизнь, что отразилось в ее имени. Алия – одна из избранных.
Еще одно доказательство романтичной натуры ее матери.
– Но акцент у вас американский, – заметил Саид.
– Как и у вас.
Он пожал плечами:
– Я с двенадцати лет учился в Америке. И вернулся в Зиина Сахра только после смерти брата.
Лия знала о трагической гибели старшего сына правящего эмира, повлекшей за собой значительные изменения в жизни страны.
Политическая нестабильность приграничных государств и забота о безопасности оставшегося в живых единственного сына заставили эмира и королеву отправить Саида в закрытую школу. Это не было государственной тайной.
Как и тот факт, что Саид захотел продолжить образование и получить степень бакалавра в мировой политике и магистра в менеджменте.
Его слова задели что-то у нее в душе.
Лифты в отеле были достаточно большие, но сейчас это замкнутое пространство показалось Лии слишком тесным.
– Вы не похожи на европейца, – сказала она, стараясь игнорировать накатывающие на нее незнакомые чувства.
– Я – сердце Зиина Сахра. Может ли мой народ и его культура не быть центром моих мыслей?
Почему-то его ответ растрогал ее. Чтобы скрыть свою реакцию, она махнула рукой и сказала:
– Дело не в культуре.
– Должно быть, вы большой знаток наших обычаев!
– Не стоит принимать это на свой счет.
Он рассмеялся. Этот искренний смех взволновал ее даже больше, чем его пристальное внимание.
– Вы не такая, как другие женщины.
– Но вы – эмир.
– Хотите сказать, что другие смотрят на меня снизу вверх?
Она прищурилась:
– Хотите сказать, что вы лишены высокомерия?
– Желание узнать правду – высокомерие?
Она покачала головой. Несмотря ни на что, этот мужчина был неотразим. И хуже всего, что он, похоже, об этом догадывался.
Неожиданно она почувствовала спиной стенку лифта. Саид был слишком близко, его абайя касалась ее жакета. Лия невольно втянула в себя воздух.
Саид поднял руку и провел кончиком пальца по ее нижней губе.
– Они так соблазнительны.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Неужели? – Он склонился к ней.
Не так ли все начиналось между ее отцом и матерью?
– Я не вхожу в часть предоставляемых в отеле услуг.
Недаром Хин, не жалея ни сил, ни времени, не уставала напоминать ей о вероломстве мужчин.
– Я знаю.
– И я не желаю играть в эти игры, – добавила она на тот случай, если он не совсем ее понял.
В его глазах что-то вспыхнуло, он отступил.
– Прощу прощения, мисс Амари. Не знаю, что на меня
