богатого купечества. Административный террор, созданный Пестелем и Трескиным, был тем ужаснее, что, пользуясь покровительством Аракчеева, Пестель сумел обезопасить себя от жалоб в Петербурге. Челобитья перехватывались агентами Трескина в Сибири или Пестеля в Петербурге, а челобитчиков постигало жестокое мщение. Так пострадали за попытки жаловаться на Пестеля и Трескина генерал Куткин, губернаторы Хвостов (тобольский) и Корнилов (томский), купцы Сибиряковы, Передовщиков, Мыльников, Дуборовский, Киселёв, Полуянов, титулярный советник Петухов, председатель и прокуратор уголовной палаты Гарновский и Петров, монголист Игумнов. «Енисейский городничий катался по городу на чиновниках за то, что они осмелились написать просьбу об его смене» (Корф). «Лоскутов дошёл до такой необузданности и смелости, что высек нижнеудинского протоиерея Орлова плетьми» (Ядринцев). Все эти ужасы создали, наконец, самоотверженного героя-избавителя, в лице скромного иркутского мещанина Саламатова, который, в 1818 году, отправился через Китай, сибирскую тайгу и киргизские степи в Россию, добился в Петербурге личной аудиенции у Императора Александра I и объяснил ему тяжкое положение сибирских дел. Подав донос, Саламатов, вместо награды, просил Государя: «прикажите меня убить, чтобы избавить от тиранства Пестеля». Государь был растроган, потрясён. По его личному повелению, Саламатов был отдан на особую ответственность петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу. Дальнейшая судьба Саламатова неизвестна. Бескорыстный гражданский подвиг его дал сильный толчок вопросу о ревизии Сибири и реформе её управления. В 1819 году Пестель отставлен от должности, и началась знаменитая ревизия Сперанского, уничтожившая Трескина, его систему, его любимцев Лоскутовых, хотя все эти господа и очень дёшево поплатились за свои неистовства. Подвиг скромного Саламатова не умер в памяти сибирских старожилов.
О, Боже, Спас Милостивый,
Пресвятая Богородица Абалацкая[2]!
До сю пору жили, беды не ведали, –
Теперя беда на воротях висит.
До сю пору с горем не знавалися, –
Теперя горе во штях едим.
Господь на Сибирь прогневался,
Опалил на Сибирь сердпе царское,
Послал на Сибирь злого начальника
Генерала Пестелева.
Он Божьим храмам не крестится,
Царскому имени не чествует,[3]
Царёву казну в разор зорит,
Соромит люди почётные,
Мещанов, купцов в щёку бьёт,
В щёку бьёт, в кандалы куёт.
Сходились люди почестные,
Собирались купцы сибирские,
Иркутские, томские, тобольские,
Сибиряковы, Передовщиковы,
Петуховы, Киселёвы, Трапезниковы.
Они сходились, купцы, во единый круг,
Они думу думали за единый дух:
– То ли нам, купцам, на свете не жить,
То ли нам, купцам, до веку тужить
От злого начальника
Генерала Пестелева?
А вольно купцам на свете жить,
А негоже купцам до веку тужить!..
Гнали купцы мальца в гостиный двор,
Брали бумагу золотой обрез,
Ярлык скорописчатый.
Писали слёзную грамоту,
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
