И еще один обед с ужином и еще ночь. Но уже не выдерживал организм Марии такого долгого бодрствования. Разум противился сну, но тело требовало отдыха, и посреди ночи она крепко заснула, прижавшись к Хоссе как можно большим количеством клеточек своего тела.
Она и проснулась утром в той же сладкой позе и, сонно прищурив глаза от первых солнечных лучей, падающих в спальню, взглянула на своего любимого.
Хоссе не спал. Широко открытыми глазами он неотрывно смотрел на нее, лаская и гладя взглядом ее тело. В то же время он боялся даже шевельнуться, вероятно, не желая ее разбудить.
– Ты почему не спишь? – Мария капризно сложила губки, подставляя их для поцелуя. С трудом оторвавшись от ее уст, Хоссе мечтательно произнес:
– Как ты прекрасна! – потом крепче прижался к ней всем телом. – Неужели ты думаешь, что я мог бы заснуть, когда ты ко мне прикасаешься?
– А почему не можешь?
– Дорогая, когда я чувствую твое тело, я страшно возбуждаюсь, во мне все дрожит и снова разгорается пламя.
– А когда же ты будешь спать? Или как?
– Ну, во-первых, я могу отсыпаться днем…
– Так ведь мы и днем можем быть вместе. Например, завтра – суббота.
– А во-вторых… Тогда придется от тебя отодвигаться и спать на другом краю дивана.
– Ничего! Со временем ты привыкнешь и даже, наоборот, будешь просыпаться, не чувствуя меня! – она произнесла это с полной женской самоуверенностью.
– Да нет, радость моя! – печально вздохнул Хоссе и уверенно добавил: – Не привык и никогда не привыкну.
– Тогда я вообще буду сталкивать тебя на пол! – засмеялась Мария. – Иначе я не смогу уснуть, тебя не обнимая. Ой! – она взглянула на часы. – Мне пора бежать, а ты отсыпайся!
– Да, кстати! – Хоссе удобнее улегся, подложив подушку под голову. – В конце рабочего времени я за тобой заеду и сразу отправляемся на море.
– На чем? – удивилась Мария, останавливаясь в двери ванной.
– Как на чем? На моем авто. Я знаю, он тебе понравится.
– А при чем здесь море?
– Дорогая! У нас в выходные огромная культурная, да и не только, программа. – Глаза его уже слипались, и он говорил, сдерживая зевоту. – Тем более мне надо тебе так много рассказать. Ты ведь помнишь? Я обещал!
«Действительно! – Мария, задумавшись, прошла в ванную комнату. – Обещал. Да и давно пора узнать о нем все, что хочу!»
Все эти дни Хоссе ловко уходил от ее редких вопросов, явно не желая рассказывать ни о себе, ни о своем прошлом. Он только ссылался на то, что еще рановато и что все равно она все узнает в свое время. Если же она начинала настаивать, он осыпал ее поцелуями, и Мария забывала обо всем на свете. Иногда только успевала философски подумать: «А и вправду. Оно мне надо? Мне и так хорошо. О-о-о… как хорошо!»
Но сейчас, стоя под холодным душем, она приняла одно решение. И даже не засомневалась в его правильности. Одевшись и собравшись, она
