толстую папку.
– Тут все. Давай, разбирайся!
А там-то, в деле, и разбирательства особого не требовалось – ляп на ляпе, несостыковка на несостыковке.
В общем-то спокойный по натуре и редко выходящий из себя Меньков сейчас дал волю эмоциям. Позвав к себе Коренева, он поинтересовался:
– Валера, тебе никто не говорил, что ты чудак на другую букву?
– А в чем дело? – лицо Коренева слегка побледнело.
Игнорируя его вопрос, старший следователь продолжал:
– Ты выдающийся специалист по дискредитации следственного управления! Ты вредитель! Нету на тебя товарища Ежова и товарища Берии! Да вот тут, – он потряс несколькими листками бумаги, извлеченными из папки, – просто руководство под названием «Как не надо проводить судебно-медицинскую экспертизу». Почему ты не проследил за осмотром трупа?
– Почему не проследил? – недовольно проворчал Коренев.
– Ты мне Ровшана и Джамжуда переставай из себя корчить. Потому и не проследил, что разгильдяй ты. А если и проследил, то почему проигнорировал заключение судмедэксперта? Вот, читаем: «Смерть, предположительно, наступила в результате асфиксии. На шее потерпевшей ясно видны гематомы и посинение, указывающие на удушение. Четвертый и пятый шейные позвонки повреждены, их характерное смещение указывает на то, что потерпевшей мог быть нанесен удар справа в область шеи». Где ж такого грамотея откопали? «В область шеи». А почему не «в губернию шеи»?
Коренев молчал – знал, что Менькову лучше не перечить.
А Меньков продолжал, уже более спокойным тоном:
– Если хочешь знать мое мнение, то я больше склоняюсь к тому, что смерть как раз и наступила от удара по правой стороне шеи. Даже я сказал бы, что направление удара можно определить как «справа-сзади». Но об этом надо дополнительно говорить со специалистом – настоящим специалистом, а не таким, который это заключение писал. «Смещение позвонков», как же! Да они переломаны, судя по снимку. А вот протокол твоего допроса подозреваемого Алевтинова: «Подозреваемый признал, что при совершении полового акта зажимал рот потерпевшей одной рукой, но она вырывалась и несколько раз коротко вскрикнула». Хм, это тебе Алевтинов так сказал: «коротко вскрикнула»?
– Нет, конечно, – ухмыльнулся Коренев. – Это я по смыслу скорее записал. У него, у Алевтинова этого, с образностью речи не шибко хорошо дела обстояли.
– Ну да, что со слабоумного взять… А вот твоя запись с его слов дальше: «И тогда я схватил ее за горло обеими руками и сдавил горло. Она не могла кричать. Я не хотел ее задушить до смерти, просто не давал ей кричать. Потом я обнаружил, что она вся как-то обмякла и уже не сопротивляется». Шедевр, шедевр! У тебя, Валера, явно наличествуют литературные способности. Но из этого вот шедеврального фрагмента текста лично мне становится ясным, как дважды два, что смерть жертвы наступила от удушения.
– Правильно, – кивнул Коренев. –
