что не нахожу, завтра посмотрим, – Скрипач зевнул. – Слушай, надо будет всё-таки завтра купить машину.
– С бодуна? – Ит поморщился.
– А какая разница? И потом, мы с тобой кто вообще? Неужели с бодуном не правимся?
– Ну, допустим, справимся, но меня пока что не греет перспектива куда-то тащиться с самого ранья, – Ит вытащил из банки огурец, понюхал. – Так себе огурцы.
– Сойдет. Запусти ноут, давай тачки посмотрим.
Тачки смотрели больше часа, остановились на трех вариантах, и договорились о просмотре назавтра. Все три машины были двухлетками, по словам хозяев – не битыми, все – повышенной проходимости, и все, на удивление, стоили вполне пристойно. Новая машина им была не нужна, пока обкатка, пока то, пока сё, а вот подержанный свежак, уже обкатанный и с вылеченными болезнями (если таковые были) вполне годился. Да и всякие дополнительные ништяки, типа усовершенствованной печки, хорошей музыки, дополнительной лебедки лишними никогда не будут.
– Люси, – довольно констатировал Скрипач, разглядывая машины. – Ит, давай жахнем за колесики. Как же я соскучился по машинам нормальным, ты бы знал!..
– Ну, я-то знаю, – хмыкнул Ит, разливая очередную порцию водки по мутным рюмкам. – Ты каждый раз облизываешься на грузовики, стоит мимо просто проехать грузовику.
– На себя бы посмотрел, – Скрипач скорчил презрительную рожу. – Кто пол Сибири рвался за руль и разругался со всеми вдрызг, когда ему БЛЗ не дали? А? Уж не ты ли?
– Ну я, я, – поморщился Ит. – И что с того?
– Ничего. Завтра покатаемся…
Вторую ноль пять приговорили под картошку, потом рыжий предложил открыть третью, а Ит предложил переложить чаем, причем, желательно, с чем-то вредно-сладким. Из вредно-сладкого нашлось только сухое печенье, причем отвратительного вкуса, поэтому печенье отложили «для птичек», а чай в результате закусывали селедкой. Странноватое сочетание, но сойдет. За чаем последовала третья ноль пять, под которую доели каперсы, и нашли в сети еще одну машину, лучше трех предыдущих. Выпили за потенциальную новую Люсю, после чего Скрипач вызвался жарить колбасу на закусь под четвертую ноль пять, но не нашел спички и не смог зажечь плиту – спички куда-то провалились. Ит отогнал его от плиты, отобрал нож, заявив, что Скрипач пьян, и наломал колбасу руками – ничего, сойдет и так. Сошло. Съели за милую душу. После колбасы Ит заявил, что в него «уже не лезет» ни водка, ни закуска, и что он хочет кофе. Кофе пришлось заваривать горячей водой из-под крана, потому что спички так и не нашлись, а воспользоваться зажигалкой, чтобы зажечь плиту, ни одному, ни другому не пришло в голову. Последнее, что Ит запомнил – это то, как Скрипач укладывается спать на пол в кухне, положив под голову пустой рюкзак, а сам он понимает, что надо бы добраться до комнаты, но идти нет никаких сил, а рыжий, между прочим, мог бы и сам подвинуться, потому что до табуретки еще вон сколько места…
***
Ит проснулся первым, и долго соображал, почему:
а)
