лько что выбежавший вместе с приятелем из дверей на залитый осенним солнцем школьный двор мальчишка испуганно оглянулся, выискивая глазами источник угрозы. На скамье под почти сбросившей листья рябиной сидели Света и Женька. Они явно дожидались его, причем лицо девочки было сердитым. Бросив взгляд на Женьку, в отличие от своей подружки еле сдерживавшего улыбку, мальчишка попытался оттянуть неизбежную взбучку.
– А… зачем?
– Иди, иди. Сейчас узнаешь!
– А чё?! Я ничего…
Вообще-то, он прекрасно знал за что ему предстоит нагоняй. Вот только непонятно было, как Света и Женя узнают о всех его проделках почти сразу? Не просто в этот день, а именно сразу! Как он ни пытался выяснить этот секрет, ничего у него не получалось. Женя всегда отшучивался а Света за излишнее любопытство пообещала наколдовать ему длинный, как у Буратино, нос. Хоть Владик и понимал, что эта угроза была всего лишь шуткой, но всё же Свету он побаивался.
Подтянув повыше чуть сползшие красные носки, он осторожно, бочком, стал приближаться к скамейке, всем своим видом показывая, что готов в любой момент дать дёру. Женька при его приближении только хмыкнул и отвернулся, делая вид, что не намерен вмешиваться в их разборки.
– Ну? – Владик остановился в трех шагах от сердитой Светы.
– Он ещё спрашивает! – возмутилась девочка. – Ты, оболтус, чего на уроке музыки вытворял?
– Чего?
– Это я тебе должна объяснять ЧЕГО? Нет, это ты расскажи нам, почему Розу Васильевну до истерики довел!
Предчувствие не обмануло Владика: Свете всё было известно, хотя урок музыки у них был всего час назад.
– Не было у неё никакой истерики, – нерешительно начал он, переминаясь с ноги на ногу. – Просто… урок не удался… она сама так сказала…
– Значит, урок не удался? А почему он не удался, ты случайно не знаешь?
– Понятия не имею…
– Вот даже как? Понятия не имеешь? – девочка так нахмурилась, что брови у неё сошлись на переносице. – И ты, конечно же, к этому не имеешь никакого отношения?
– Если только самую капельку… – пожал плечами Владик.
Он лукавил. К тому, что произошло на уроке, он имел самое непосредственное отношение от начала и до конца. Только об этом не знал никто, кроме его подружки Насти, которая знала о возможностях Владика, но она ни за что на свете не рассказала бы никому. Все остальные ребята в классе даже не подозревали, что в том, что «урок не удался», виноват именно он. Сам Владик считал, что ничего особенного не произошло. Сегодня они должны были петь песню, которая совершенно никому не нравилась. Сказать, что Владик не любит уроки музыки – значит сказать неправду. Наоборот, он любит петь. Но только петь то, что ему нравится, а не всякую доисторическую дребедень типа «ай люли, ай люли…», от которой даже настроение падает. Что это за урок музыки, если после него все ходят, словно по двойке схлопотали, да ещё и не по одной? Вот он и решил помочь всему классу.
В общем-то, ничего особенного он и не делал. Когда после короткой «распевки» все выстроились у рояля и «Розочка» объявила какую песню они будут сегодня «отрабатывать», по музыкальному классу прошелестел горестный вздох разочарования. Лица многих одноклассников сразу стали скучными, но учительница не обратила на это никакого внимания. Она велела всем приготовиться и начала играть вступление. В конце вступления она подняла голову к классу и готова была уже кивнуть – своеобразная команда для начала песни – как неожиданно рояль издал звук, которого в нотах совершенно не было. Очень низкая нота «до» совсем не вписывалась в мелодию. От неожиданности учительница отпрянула от рояля и с изумлением уставилась на клавиши. Ничего не понявший класс, в свою очередь, уставился на учителя прервавшего игру.
Оправившись от неожиданности, Роза Васильевна осторожно пробежалась несколько раз по клавишам – все было нормально. Успокоившись, она снова начала играть вступление. Снова, как и в первый раз, в конце вступления в мелодию ворвалась посторонняя нота – на этот раз очень высокая, заставившая учителя почти подпрыгнуть на месте. Лицо её покрылось красными пятнами. Она с подозрением посмотрела на учеников, но те сами ничего не понимали, начали перешептываться между собой и, вытягивая шеи, старались рассмотреть, что там происходит с клавишами. Роза Васильевна встала, обошла вокруг рояля, осторожно носком туфли попинала его резную ножку, словно шофер колесо своей автомашины. Среди учеников прошелестел едва слышный смешок. Она ещё раз подозрительно оглядела третий класс, но ученики просто не могли физически нажать на ненужную клавишу – стояли слишком далеко и к тому же с противоположной стороны. В это время за спиной учителя с громким стуком упала крышка, закрыв клавиши и заставив её лицо покрыться на этот раз не красными,
