случилось?
– Расскажи, mon cheri, – обратилась она к мужу.
Отложив газету, Дмитрий Афанасьевич словно бы нехотя внял ее просьбе:
– Стоило ли отвлекать Ивана Андреевича подобной чепухой… Возрастное, пройдет.
– А если нет? А так – Иван Андреевич поговорит с ней, и уж к его-то словам она прислушается наверное, – настояла Катерина Ивановна. Сам Бубецкой уже начал о чем-то догадываться и волноваться.
– Воля твоя, – уступил муж. – Видите ли Иван Андреич, Лизонька последнее время нас пугает. В ее речах проступает нечто такое, что не подобает приличному человеку, близкому к нашему обществу, а тем более девушке ее происхождения.
– Что Вы имеете в виду?
– Ни много ни мало – революционные и просветительские идеи.
Бубецкой побелел и стал напряженно вслушиваться в слова Дмитрия Афанасьевича.
– Марксизмом повеяло. Не далее как сегодня за обедом настояла на предоставлении дворнику отпуска и наеме второго дворника на период его отсутствия.
– Помилуйте, что же тут марксистского?
– Тут пожалуй ничего, но в том, КАК, КАКИМ ОБРАЗОМ она отстаивала свою правоту, какие аргументы приводила в их пользу – очевидно чувствовалась рука этого германского проходимца. Понимаете ли Вы всю опасность подобных рассуждений для барышни юного возраста с отличны будущим и неплохой родословной?
– Признаться, не совсем, поскольку не слышал ее речей. Но, принимая Ваши слова на веру, пожалуй где-то разделю Ваши опасения. Быть может, не в сути сказанного, – всякая точка зрения имеет право на существование, – а в горячности отстаивания ей своих позиций. Мало ли что можно сказать или написать – не всему нужно верить и тем паче не все воспринимать как руководство к действию. Ей нужно быть более внимательной и последовательной в своих доводах.
– Мда, – хмыкнул Дмитрий Афанасьевич. Катерина Ивановна по скудоумию своему и вовсе не поняла, что он сказал, но по утвердительному тону подумала, что нечто, согласующееся с их точкой зрения. – Так вот мы просим Вас, – продолжал Светлицкий, – чтобы Вы поговорили с Лизой и объяснили ей всю опасность подобных рассуждений. Ладно мы, в семейном кругу, способны простить проявление вольнодумства. Но не везде и не всюду это будет приветствоваться. Важно, чтобы она поняла это и не воспринимала оппонента в штыки. С нами этот номер не прошел, так что Вы должны нам помочь.
– Поверьте мне, я сделаю все, что в моих силах, господа, – заверил Бубецкой, вставая с кресла и собираясь пройти в апартаменты Лизы.
– Мы будем Вам безмерно благодарны, и непременно по достоинству оценим этот Ваш вклад в будущее Лизы, – поклонилась хозяйка дома.
Войдя в ее комнату, Бубецкой встретился с возлюбленной глазами – было понятно, что она разговор слышала и была в курсе просьбы отца.
– Зачем ты это сделала?
– Разве не ты говорил мне о дальновидности и перспективности этих идей? Разве ты
