попробуй понять, дружок – чай не боксёр, чтобы в голову есть. Коломийца Петра, донецкого мастера, помнишь?
Понурый Илья кивнул. Тренер продолжил:
– Коломиец – взял деньги, овдовел, спился. Иванов Юрка – взял, под машину попал. Шабанов – не взял, проиграл бой, покалечил колено. Олег Липинский – чемпион Харькова, богатырь – проиграл, получил гематому в мозгу, умер. Он у меня учился, Олег, ещё мальчишкой. Я за этим клоуном давно следил, да все никак он мне под руку не попадался. Так что скажи богу спасибо, что ты ко мне сразу пришел. И я скажу, а как доедем – в Лавру схожу.
– Это к нему «скорая» приезжала, Николай Иваныч? – догадался Илья.
– Нет, – поморщился тренер. – Ко мне. Ему врач как мертвому припарки… Да что вы, как маленькие?
На лицах спортсменов проступила одна и та же громкая мысль. Но тренер от неё отмахнулся.
– Не убивал я клоуна. Он сам умер. По правилам. Знаете, что говорят японцы?
– Что именно? – осторожно спросил молчавший до сих пор Гриня.
– Что учитель в ответе за своих учеников. Я клоуна поутру ещё в клубе приметил – щуплый, рыжий, волосы до плеч, глаза яркие-яркие, зрачки широкие, взгляд плывет. Подумал ещё – наркоман. А потом Илья подошел и пальцем ткнул – вот, мол, покупает победу неопознанный гражданин. Ну, я дождался, пока отборочный тур прошел, подобрался к нему в коридоре – и вызвал. Раз, мол, мой ученик, нынче не готов к бою, так, простите великодушно, я за него. Рыжий аж побелел. А я ему улыбаюсь – вопросы? Нет вопросов, по правилам, говорит, биться будем. Условились на девять вечера, благо ключи от зала достать невелика проблема. Посудить я с Кондратьевым Михал Юричем договорился – он калач тертый и приятельствуем мы давно. Пообедать сходил, вас, дураков, проведать, размялся, попрыгал – и никак вникнуть не мог, что не так. Понял, только когда мы с клоуном на ковер вышли. От живого человека всегда пахнет. Табаком, потом, одеждой, одеколоном каким ни есть. Бывает, куртка за день так пропитается, что хоть соль соскребай и разит от неё за версту, и стирка не помогает. А от клоуна вообще ничем не пахло.
Под пристальными взглядами учеников тренер снова глотнул воды, отер со лба испарину и продолжил:
– Гонга не было. Михал Юрич в ладоши хлопнул, мы поздоровкались, разошлись – и тотчас я почуял: зал полон. Знаете этот шорох дыхания, вздохов, шарканья ног, шороха глупых бумажек, шипения газировки, убегающей прочь из бутылки? Я спиной чувствовал взгляды, обернулся даже – а вокруг ни души. Михал Юрич тоже, смотрю, озирается, протирает глаза, как сонный, потом говорит: бой. И тут клоун меня по лбу щелкнул, сволочь такая – обозначил, какой он быстрый. И пошел лупить в голову с обеих рук. Я ухожу, а перебивать не пробую – вижу, удар у него как копытом у лошади, того ему и надо, чтобы кости перешибить. Но по правилам. Все – по правилам.
Я раскрылся, он, как муха на сало, вперед полетел – и тут я ему подсечку-то и закатил.
