что вы упали, уже выйдя из салона. Не хочу вас утомлять, но дело не имеет нужных нам перспектив.
– Перспектив? – больная, наконец, приоткрыла глаза и уставилась на присевшую рядом собеседницу. – Что конкретно вы подразумеваете?
– Нам не удастся получить возмещение вреда здоровью и возмещение морального вреда, – затараторила адвокат, – видите ли, практика сбора доказательственной базы и дальнейшего рассмотрения подобных случаев…
– Стоп, стоп, Марина Сергеевна, – Наталья удивилась тому, что откуда выплыло имя и отчество адвоката, ведь еще пять минут назад она и не помнила о ней, – давайте покороче. Я хотела не денег, а наказания виновных. Что вы можете сказать при такой постановке вопроса?
– Собственно… – адвокат суетливо подвигала ногами, полиэтиленовые бахилы неприятно зашуршали, – вопрос вы ставите необычно. Я полагала, что именно деньги…
– Нет. Полагали неправильно. Я умираю, – произнеся эти слова, Наталья ощутила, как сердце пропустило удар. – Да, я умираю, и никакие деньги меня не спасут. Я хочу справедливости, то есть наказания виновных, и как можно скорее. Если это невозможно, я более не задерживаю вас. Доверенность я отзываю немедленно, о чем уведомляю вас в устной форме.
– Не волнуйтесь, это вредно, – в голосе адвоката послышался оттенок раздражения. По-прежнему глядя куда-то чуть мимо глаз Натальи, Фальц-Фейн поднялась, так и не показав бумаги. – Всего хорошего, выздоравливайте.
Вот ведь как все паршиво! Впрочем, такого развития событий следовало ожидать. Наталья никогда не питала надежд относительно желания государства защитить простого обывателя, и роль адвоката, хорошего или вот такого бездарного, ничего не меняет в сюжете этой пьесы. В сущности, огромная бюрократическая машина работает сама на себя, а не на граждан. Любые государственные бюрократические институты в этой стране, будь то полиция, прокуратура, разнообразные правительства, министерства, администрации, – суть самовоспроизводящиеся организмы, стремящиеся к максимальной независимости от общества и его отдельных представителей. Миллионы рядовых чиновников, вчерашних троечников, неудачников или просто заблудившихся людей, чье благополучное существование зависит от преданности начальнику и безоговорочной веры в инструкцию, – суть «разумные молекулы бюрократии», образующие питательный бульон для рождения и развития высших организмов. Таких, как Нестерюк, например.
«Умойся, Сапарова, не ты первая в этой стране, об кого вытерли ноги. Или чего похуже», – Наталья с удовлетворением осознала, что констатация этого унизительного факта пробудила здоровую злость, а не чувство безысходности.
Когда-то давно, еще в детстве, она занималась в школе пятиборья. Больших успехов не достигла, продвинувшись только до первого разряда. Классе в девятом это было. Конкур, бег и стрельба были интересны,
