имеющегося, и никому не захочется искать и признавать новые доказательства, опровергать старые или пытаться дополнить уже имеющиеся.
Настоящие добро и зло. Суть их источников в какой-то степени описывается вывернутыми наизнанку и искаженными истинами, по-своему правильными и неправильными. Они иллюстрируются и меряются перевернутыми с ног на голову категориями – в них также присутствует определенная основополагающая правда и ложь. Но будь и первое, и второе противоположностями себя, то есть правильными, обычными истинами и категориями, то даже если к ним добавить их обратные стороны – всё равно в итоге получатся заблуждения. А правда и истина вновь ускользнет.
Правда, которую мы все считаем безусловной и удобной, прежде всего для наших страстей и желаний, – это дробление на части целого, представление основ мировых систем именно так, как нам надо, а также размышления о добре и зле как о чём-то, что подчиняется и зависит от рациональной природы вещей.
Когда человек закончил, я поинтересовался:
– Что тебя подтолкнуло к подобным размышлениям, наверное, какой-нибудь мистический случай из жизни?
– Верно, – ответил тот. – И я знаю и чувствую, что произошедшее со мной заменило часть моей души чем-то иным и научило извлекать истину из тех истин, которыми полоны нелогичности непознанного.
– А чего бы мне это стоило?
– Возможно, жизни или чего-нибудь еще. Всегда есть бо́льшая цена, и постоянно находится кто-то, кому всякая стоимость по карману.
– Нет, – махнул я рукой. – Пожалуй, в таком случае я нищий.
О книгах
Книги – памятники мысли. Есть книги, язык которых мы понимаем – они говорят с нами, нашептывают мысли, но есть и такие, которые лгут и вводят в заблуждение. Ты листаешь страницы книги и думаешь, что постигаешь их главный, сакральный смысл, но на самом деле это книга при помощи своих страниц постигает твою истину. В детстве я мечтал стать персонажем чьего-нибудь романа или повести. Стать книгой – со своим секретом, глубинной тайной. Может, мне это удалось?
О функциях
Беседа двух предметов:
– Могу ли я стать всем чем угодно? – спросил первый предмет.
– И я? – отозвался второй предмет.
– Могу ли я стать совершенно другой вещью с иными функциями? – продолжил первый предмет. – И будет ли кому польза от этого?
– Да, – согласился второй предмет. – Польза – это хорошо. А что если от тебя будет один вред?
– Вред? – задумался первый предмет. – Возможно. Но надеюсь, что этого не произойдет, а иначе меня уничтожат. Я бы хотел всегда быть только полезным. Другое дело, что я не способен приносить исключительную пользу или исключительный вред, потому что природой моих функций и сущности не допускаются, ни крайний вред, ни крайняя польза.
– Можем ли мы самостоятельно преодолеть свои
