в запасники.
– И что?
– Гипс!
Брат вынимает из кармана тусклый кусочек.
– И?
– Настоящих костей нет нигде. Это вот тебе для точного анализа. У вас есть много лабораторий, полных бездельников, так им ещё и платят за ничегонеделанье на хорошем оборудовании. Которого нет у меня, настоящего учёного. Дай официальное заключение. Сам убедишься, что я говорю правду, и только правду.
– И что это всё значит? – моя жена Оля хлопает ресницами. В её глазах мой брат имеет репутацию Штирлица, Бэтмена и Джордано Бруно одновременно.
– Кости ящеров искусно подделывают.
– Неужели?
– Учёные дурят всем головы, чтобы получить власть. Влияют на общественное сознание. Они… они шарлатаны, словно жрецы вуду. Я ещё расскажу о моих опытах с интерференцией. Лучи не складываются так, как написано в учебниках, и я объясню, как это связано со скоростью света…
К счастью, подоспевает запотевшая с холода водка, кроличье рагу, маринованные помидоры, и беседа увязает в государственных проблемах.
Через неделю всё повторяется.
Во вторник он является на очередное научное собрание РАН. У него мой «утерянный» год назад пропуск. Мы с ним очень похожи.
Пятница переходит в выходные.
Те же разговоры об обмане, научных мистификациях, о теории Дарвина и ошибках Эйнштейна.
Особенное восхищение у моей наивной жёнушки вызвал рассказ о пещерном волке.
– Так вот, значит, дарвинисты говорят, что киты эволюционировали из других форм жизни. И кто, ты думаешь, был их предком?
– ?
– Согласно выводам дарвинистов, прямым предком китов является… гм… пещерный волк.
Ольга всхлипывает от смеха и лукаво глядит на меня.
– Да, Оля. Представляешь, подходит пещерный волчина к воде, смотрит на волны и мечтает, как бы это ему заделаться китом. Вот заплывает подальше, ныряет глубже и ловит первую рыбёшку. Закусывает и толстеет. Потом поступает хитрей. Набирает воды в рот и начинает процеживать её сквозь зубы. Оставшихся в пасти рачков с хрустом лопает. Ха! Наверное, с пивком это не так плохо.
Брат глубоко вздыхает, чтобы прогнать смешинки, небрежно тянется к пузатому пивному бочонку с краником.
– В затылке возникает дыра. Через неё волчара выпускает фонтанчики чистой водички. В открытом океане он, ха-ха, встречает морскую волчицу, и вот вам, братцы… эволюция на ходу. И у краба, который все это видел, глаза с тех пор навыкате.
Братик переключается на то, что археоптериксы не могли летать, что в копях не найдено ни одного метеорита. Уголь – вовсе не перепревшие пласты хвощей. Нефть никакие не останки динозавров.
– Это ужасно – думать, что заправляешь в бак гекатомбы запрессованных животных. Средство расшатывания ноосферы, – поговаривает он, потягивая пиво, и Ольга сочувственно
