субъекта международного права; Ленин с самого начала рассчитывал на то, что условия договора могут быть какими угодно кабальными, а жизнь затем исправит ситуацию в нужном для большевиков направлении. И так оно во многом потом и происходило. Но не в случае с Тавридой: объявленная здесь мобилизация во имя противостояния германским войскам вызвала такие протесты, что ее пришлось отложить. Кроме того, на южном берегу полуострова в апреле началось новое восстание крымских татар, сделавших своим штабом Алушту и разоруживших здесь красногвардейское командование. Восставшие тогда заняли, помимо Алушты, Феодосию, Судак, Старый Крым, Карасубазар, и, между прочим, в ответ на происходившие ранее на их глазах по всему полуострову расправы, сами ответили тем же: расстреляли командиров, после чего остальная «гвардия» разбежалась[108].
В это же самое время, 18–19 апреля 1918 г., на территорию полуострова с другой стороны, со стороны Перекопа, заходили совместно германские и украинские войска. Советским учреждениям, во главе с местным Совнаркомом, пришлось срочно эвакуироваться, часть из членов этого «правительства» по ошибке попала в Алушту, где их так же, как ранее командиров местной «гвардии», расстреляли. Расправы без суда и следствия над всеми, кто ранее поддержал Советы и содействовал экзекуциям над офицерами и местными жителями, продолжались и в дальнейшем. Татары, кроме того, припомнили грекам их содействие красногвардейцам, и вскоре репрессии восставших перекинулись с политических на религиозные: мусульмане начали убивать в Крыму христиан. Так отверстая большевиками кровь породила еще большую кровь, убийства – еще более массовые убийства.
Репрессии перекинулись с политических на религиозные: мусульмане начали убивать в Крыму христиан. Так отверстая большевиками кровь породила еще большую кровь и убийства.
Советский Севастополь сопротивлялся еще некоторое время уже после занятия большей части территории Крыма германскими и украинскими войсками. Более того: делегация, которую местные советы направили в Симферополь для переговоров с германским командованием, уверяла, что над частью флота и так развеваются украинские флаги, и, стало быть, незачем оккупировать город. Но немцев эти аргументы не убедили, и в ночь на 30 апреля часть флота вместе с населением ушла в Новороссийск, а в город вошли германские войска. Крым частью настороженно, другой частью радостно встречал оккупантов: крымские татары заговорили в открытую о своих правах на полуостров; крымские немцы (а проживали здесь и такие с глубоко царских времен), разумеется, с еще большим воодушевлением восприняли появление своих соотечественников.
Вопреки большинству мифов, распространяемых о германской оккупации Крыма и всей Украины, жесткость немецкого командования в отношении как к местным жителям, так и в том числе к попавшим в плен красногвардейцам и большевикам, не шла ни в какое сравнение с тем, как обращались со своими пленными сами большевики.
