Оттуда они выстрелили в корсаров из аркебузов, но из-за большого расстояния их пули не достигли цели.
Овладев поселением, англичане захватили в нем викария Симона де Миранду, его родственника и сеньора Франсиско Гомеса Ренгифо. Гомес Ренгифо, безусловно, был тем самым «испанским джентльменом», которого, по данным Флетчера, поймал боцман Томас Мун и у которого отобрал золотую цепь. Сам испанец утверждал, что боцман уволок его из дома вместе с деньгами, драгоценностями и ценными вещами, которые оценивались примерно в 7 тысяч песо. Гомес Ренгифо был шокирован тем, что Мун уничтожил найденные в доме образа святых, а распятие разбил ударом об стол.
Пребывание англичан в Гуатулько Флетчер описывает с иронией: «…мы нашли в доме одного испанского джентльмена золотую цепь, драгоценные камни и большой, величиной с бушель, сосуд с серебром. Мы умоляли хозяина этих вещей, когда он собирался бежать из города, оставить их нам. Бродя по городу, наши матросы зашли в суд, где алькальды судили нескольких негров. Связав судей по рукам и ногам, матросы доставили их на «Пеликан» («Золотую лань». – Авт.) в качестве заложников на то время, пока не будут окончены наши дела в городе».
«Дела» в городе свелись к грабежу покинутых жителями домов и разорению церкви. На это ушло несколько часов. «Лютеранские еретики» сняли с церковной колокольни колокол, уничтожили внутри храма образа святых, кресты и распятия, порезали ножами иконы и разбили алтарь.
Вся добыча и пленные были переправлены на борт «Золотой лани». Дрейк распорядился приставить к пленникам четырех стражников, после чего успокоил «гостей», заявив, что «им не надо бояться за свои жизни, что их жизни будут охраняться так же тщательно, как и его».
Испанцев покормили. Затем на корме судна провели богослужение по англиканскому обряду. Поскольку пленные не захотели распевать псалмы на протестантский манер, всех их отправили на бак, где они почти час слушали, как проходит англиканское богослужение. На корму пришли четверо музыкантов с виолами, и под их аккомпанемент англичане исполнили ряд псалмов. Когда служба подошла к концу, появился юнга – паж капитана – и исполнил для присутствующих народный танец.
Обращаясь к Гомесу Ренгифо, Дрейк объяснил ему сущность и правомочность своих действий:
– Вы можете сказать, что человек, который ворует днем и публично молится ночью, – дьявол, но то, что я делаю, имеет свою причину. Ибо как король Филипп дал подробные письменные указания вашему вице-королю дону Мартину Энрикесу, в каковых он объяснял ему, что нужно делать и как управлять, так и королева, моя суверенная госпожа, приказала мне отправиться в эти края. Поэтому я поступаю так, и правильно ли это – ей лучше знать, никто меня не станет ни в чем винить. Мне действительно жалко присваивать то, что не принадлежит исключительно королю Филиппу и дону Мартину Энрикесу, и меня печалит, что их вассалы вынуждены теперь расплачиваться за них. Увы, я не успокоюсь
