вмещается в голове не сразу, во всяком случае в моей. Помню, студентом меня прикрепили к делегату молодежного фестиваля, юноше-охотнику из таймырской тундры; я водил его по Москве. Юноша невозмутимо и равнодушно смотрел на бронзовые скульптуры ВДНХ, на эскалаторы метро, на потоки машин, а по поводу высотного здания МГУ высказался так: „Из жердей и шкур можно построить маленький чум, из камня – большой…“ Но вот в вестибюле ресторана „Норд“, куда мы зашли перекусить, он носом к носу столкнулся с чучелом белого медведя с подносом в лапах – и замер, пораженный!
Подобное произошло со мной. Плащ двойника очень походил на мой, даже чернильное пятно красовалось именно там, куда я посадил его, стряхивая однажды авторучку. Но ткань была более эластичная и будто жирная, пуговицы держались не на нитках, а на гибких отростках. Швов в ткани не было.
– Скажи, а он к тебе не прирос? Ты можешь его снять?
Двойник окончательно взбеленился:
– Ну хватит! Не обязательно раздевать меня на таком ветру, чтобы удостовериться, что я – это ты! Могу и так все объяснить. Рубец над бровью – это с коня слетел, когда батя учил верховой езде! На правой ноге порвана коленная связка – футбол на первенство школы! Что тебе еще напомнить? Как в детстве втихую верил в бога? Или как на первом курсе хвастал ребятам по комнате, что познал не одну женщину, хотя на самом деле потерял невинность на преддипломной практике в Таганроге?
(„Вот сукин сын! И выбрал же…“)
– М-да… Ну, знаешь, если ты – это я, то я от себя не в восторге.
– Я тоже, – буркнул он. – Я считал себя сообразительным человеком… – Лицо его вдруг напряглось. – Тсс, не оборачивайся!
Позади меня послышались шаги.
– Приветствую вас, Валентин Васильевич! – произнес голос Гарри Хилобока, доцента, кандидата, секретаря и сердцееда институтских масштабов.
Я не успел ответить. Двойник роскошно осклабился, склонил голову:
– Добрый день, Гарри Харитонович!
В свете его улыбки мимо нас проследовала пара. Пухленькая черноволосая девушка бойко отстукивала каблуками-гвоздиками по асфальту, и Хилобок, приноравливаясь к ее походке, семенил так, будто и на нем была узкая юбка.
– …Возможно, я не совсем точно понял вас, Людочка, – журчал его баритон, – но я с точки зрения недопонимания высказываю свои соображения…
– У Гарри опять новая, – констатировал двойник. – Вот видишь: Хилобок и тот меня признает, а ты сомневаешься. Пошли-ка домой!
Только полной своей растерянностью могу объяснить, что покорно поплелся за ним в Академгородок.
В квартире он сразу направился в ванную. Послышался шум воды из душа, потом он высунулся из двери:
– Эй, первый экземпляр, или как там тебя! Если хочешь убедиться, что у меня все в порядке, прошу. Заодно намылишь мне спину.
Я так и сделал. Это был живой человек. И тело у него было мое. Кстати, не ожидал увидеть у себя такие могучие жировые складки на животе и на боках. Надо почаще упражняться
