садовые ножницы. Он уже отрезал динозавру хвост, а теперь, встав на носочки, кромсал ему голову. Услышав мои шаги, он замер, застигнутый на месте преступления. Но его лицо не выражало раскаяния или страха. Оно было злое.
– Что ты делаешь? – воскликнула я, пораженная его поступком.
Мальчик, как ни в чем не бывало, «откусил» ножницами еще кусочек куста. Листья упали на его кроссовки.
– А ты что тут делаешь? – сердито спросил он и ехидно добавил: – Уже нагулялась с этим?
Мне захотелось ударить его. Да Джеффри не стоит и мизинца Нэта!
– Представь себе!
Он насмешливо смерил меня взглядом.
– А где твои каблуки?
– Сломались, радуйся! – процедила я и тут же воскликнула, пока этот придурок и правда не начал радоваться: – Почему твоя семья не любит Эвэрсов? Это из-за того, что они стали беднее вас?
Счастливое лицо мальчишки снова потемнело.
– Он что, нажаловался тебе на нас? – прорычал он, сузив глаза.
– Нет, конечно! Я сама догадалась! Мисс Уилсон попросила, чтобы я не говорила об этом твоим родителям. Несложно понять почему! – У меня чуть слезы не выступили на глазах, а фантазия вдруг заработала с удивительной силой. – Наверное, вы дружили раньше, а потом, когда у них произошло это горе, вы тут же отвернулись от них! Вам стало досадно, что вы теперь знакомы с теми, кто ниже вас по положению, – и разорвали все свои отношения с этой семьей! Это… это… отвратительно!
Джеффри вдруг с силой воткнул садовые ножницы в землю у самых моих ног и крепко схватил меня за плечо, заставив поднять голову и посмотреть на него. Мне стало ужасно страшно от того, что я сгоряча наговорила ему. А если он сейчас так рассердится, что отрежет мне ножницами руку, – наверное, это покажется ему веселее, чем с кустами…
– Ты глупая дура, которая ничего не понимает! – прошипел он мне. – Ты всегда говоришь то, что придумываешь с ходу?
Странно, но вчера он выглядел злее, когда я сказала про его одежду.
– Болтайся дальше с этим Эвэрсом, – фыркнул Джеффри, отпуская меня и вытаскивая из земли ножницы. – Только смотри, чтобы он и близко не подходил к нашему забору. Я его просто убью.
– За что? – воскликнула я, продолжая злиться. – За то, что он беднее тебя?
Я тихо вскрикнула, когда острые ножницы резко повернулись в мою сторону.
– Заткнись! – прошипел он. – И выметайся отсюда.
Я храбро посмотрела ему прямо в глаза. От злости и обиды у меня практически отключилось чувство самосохранения.
– Мне стыдно, что мы в какой-то степени с тобой родственники.
Считаю, что достойно вышла из этого положения. Я развернулась и направилась обратно к дому, гордо задрав голову. С каждым шагом сумасшедшая храбрость во мне таяла, и мне казалось, что в мою спину вот-вот вонзятся садовые ножницы.
– Ты просто ничего не понимаешь, идиотка! –
