из бомбарды тоже достаточно прочитать и поразмыслить, чтобы начать палить?
– Именно так, господин. Вся суть в словах – в книжках они наверняка есть, надо лишь выбрать нужные и сложить.
– Знаешь что, любезный…
– Элам, господин.
– Элам. – Капитан наморщил лоб, имя определённо было ему знакомо. – Элам, Элам…
– Люди обычно называют меня виршеплётом, господин.
– Вы – Элам-виршеплёт? Тот самый? Это про вас говорят, что… – капитан вскочил на ноги. Он не заметил, что стал обращаться к просителю на «вы».
– Про меня многое говорят, господин.
– Садитесь, прошу вас, мэтр. – Капитан рывком отодвинул от стола кресло. – Это ведь ваш вирш?
Пора мне в путь. Прощайте, девки.
Глотаю слезы, глух и нем.
Мой хрен висит, как флаг на древке,
когда безветренно совсем.
– Мой. – Элам потупился. – Извините, он несколько фриволен и нескладен.
– Что вы, мэтр! Отличный вирш! Под него маршируют мои гвардейцы.
– Кто бы мог подумать! – Элам поднял глаза. – Я сочинил его для старого знакомца, который кучером у его сиятельства графа Эрболе. Должен сказать, кучер остался весьма недоволен свиршением.
– Вы хотите сказать, – капитан едва не подавился смехом, – что ваш знакомец стал, э-э… недееспособным?
– Ну да, естественно.
Капитан откашлялся, вытер слёзы, выступившие на глазах от смеха.
– Хорошо, что мои ребята не знают подробностей. Впрочем, вирш ведь теряет силу после того, как свиршение произошло. Ладно. Итак, вы хотите стать гвардейцем, мэтр Элам? Рядовым гвардейцем?
– Я думал…
– И думать не думайте! Я сегодня же доложу полковнику Эркьеру. Да что там, доложу ему прямо сейчас же. Вы подождёте, мэтр? Это не займёт много времени. Я уверен, полковник найдёт для вас достойное место в гвардии. Скажите только, мэтр Элам. Вы можете… – капитан замялся, – вы можете сочинить вирш, способствующий победе над неприятелем?
– Я никогда не пробовал, господин. Но думаю, что смогу.
Виршитель Элоим медленно брёл по аллее городского парка. Ветер лениво перебирал палые листья, и накрапывал мелкий косой дождь, но Элоим, привычно поглощённый в раздумья, не обращал внимания. Шестеро вооружённых дворян, невидимые глазу, рассыпались цепью в авангарде. Ещё шестеро следовали в арьергарде: жизнь виршителя, второго лица в стране после короля, а по важности для страны – первого, в военное время становилась бесценной.
Добравшись до пруда, того самого, свиршённого, когда он был молодым виршетворцем, Элоим привычно остановился. Ему вдруг захотелось зачитать вирш вслух:
Взгляни. Душа исполнится тоски:
пустырь, крапива, змеи, сорняки,
не близкие ни разуму, ни глазу.
Такой кусок земли не сдашь внаем…
Здесь был бы к месту круглый водоем
в тени дерев. Так будет, но не сразу:
всего
