и не могло быть, поскольку возникали они в разное время, и строителям очередной крепости не к чему было учитывать положение более старых, заброшенных), но все же не совсем бессистемно. Иногда они образуют гнезда, группы, отделенные от соседних скоплений пустыми участками. Это хорошо проследил на Верхней Волге наш выдающийся археолог П. Н. Третьяков. Он же дал принятое в науке объяснение этого явления: в каждом пункте обитала некогда отдельная родовая община. Роды объединялись в племена. Кусты городищ соответствуют древним племенным территориям.[39]
Значителен вклад Ходаковского в разработку истории самой Москвы. Он первым указал на то, что на ее площади находились городища, стертые позднейшей застройкой. Об одном упомянуто в губной грамоте XV века, цитированной в примечаниях к пятому тому «Истории государства Российского» И. М. Карамзина. Оно было на Яузе, недалеко от устья.[40] Другое фигурирует в грамоте митрополита Иоакима 1682 года, разысканной Ходаковским в церкви Николы на Драчах. Это урочище «на старом городище» было в районе Самотеки.[41]
В итоге мы вправе утверждать, что Ходаковскому русская археология обязана целым направлением исследований, успешно развивающимся до сих пор. Многие положения статей 1818–1820 годов не выдержали испытания временем, но намеченное там направление осталось. Это и есть самое ценное в науке. «Ученый – не тот, кто дает нужные ответы, а тот, кто ставит нужные вопросы» – удачно сказал однажды французский этнолог Клод Леви-Стросс. Ответы специалистов представляют собой абсолютную истину в последней инстанции лишь в случаях, касающихся сугубых частностей. Археологи могут раз и навсегда решить, что какой-то тип орудий раньше другого, а такие-то горшки характерны только для одного четко очерченного региона. Но большие проблемы – происхождение человека или происхождение славян – окончательно решены быть не могут. Над ними будут работать еще поколения наших преемников. В этой работе им пригодятся сотни мелких частных наблюдений, сделанных предшественниками, тысячи фактов, добытых ими, но важнее того и другого мысли – идеи, направления поисков. Ходаковский в этой сфере себя и проявил.
Могут возникнуть сомнения иного рода: а почему, собственно, мы говорим о Ходаковском как о представителе русской науки? Ведь по национальности он был поляк и первую статью напечатал на польском языке. В развитие русской культуры вносили свой вклад и люди, родившиеся за рубежом. Итальянцы Б. Растрелли, Д. Кваренги и О. Бове стали русскими архитекторами, немцы П. С. Паллас и К. М. Бэр – русскими учеными, французы Ш. Дидло и М. Петипа – классиками русской хореографии. Проблему раннего славянства Ходаковский исследовал в Центральной России, собирая материалы о древностях в Новгородской, Тверской, Московской губерниях, а не в Царстве Польском. Как мы помним, католическая Варшава оттолкнула его, возмутившись интересом историка к язычеству, а в Москве и Петербурге
Третьяков П.Н. К истории доклассового общества Верхнего Поволжья // Известия Государственной Академии истории материальной культуры. 1935. Вып. 106. С. 154–157. Рис. 12.
Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1819. Т. 5. Примечания. С. 264.
Донесение о первых успехах путешествия по России… С. 42.
