Бет помотала головой, все еще икая и всхлипывая. Я откинула со лба малышки пушистые снежно-белые кудри.
– Ты скучаешь по маме?
На миг показались меленькие зубки: Лили Бет закусила нижнюю губу, но затем девочка снова мотнула головой. Всего один раз.
По крайней мере, она была честна.
– Тебе приснился плохой сон?
На этот раз девочка кивнула. Я взяла ее на руки и отнесла в свою комнату, положила на кровать и укрыла еще одним одеялом.
– Видишь, я здесь, рядом. Все хорошо. Засыпай спокойно, а потом я отнесу тебя в твою кроватку.
Даже самый страшный кошмар, который мог напугать ребенка, при свете лампы обычно улетучивался через несколько минут.
Губы Лили Бет растянулись в улыбку, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Я присела на край кровати и погладила ее по головке. Она прикрыла глаза, грустные косые глаза. Я наклонилась, поцеловала ее в лоб и услышала тихий всхлип.
Пока я заплетала волосы в длинную косу, дыхание Лили Бет стало ровным – девочка уснула. Я сбросила одежду, освободилась от корсета и завернулась во фланелевый халат. У изголовья кровати я помолилась о том, чтобы Лили Бет обрела покой, чтобы Дом нашел меценатов и чтобы каждый ребенок, который живет в нашем приюте, узнал Господа и жил достойной жизнью праведника.
Я перенесла закутанную в одеяло Лили Бет обратно в комнату девочек и уложила на кровать. Малышка стонала, ворочалась, но не проснулась.
Если бы со всеми проблемами можно было справиться так же легко, как с детскими страхами.
– Мисс Силсби! – услышала я пронзительный голос и увидела руку в перчатке, махнувшую мне с другой стороны церковного двора.
Едва закончилась воскресная служба, как я отправила Виолу сопровождать детей. Я пошла к тому, кто меня позвал.
С вечера четверга я старалась успокоить себя надеждой, что решение попечительского совета удастся воплотить в жизнь. Я была убеждена, что непрестанная молитва вкупе с упорным трудом принесут свои плоды и помогут нам преодолеть нужду – или хотя бы произведут впечатление на представителя Общества помощи детям, который прибудет завтра утром.
Изрезанное морщинками, сухое лицо мисс Пембрук растянулось в широкой улыбке, когда я подошла ближе. Некогда моя учительница, а теперь учительница моих подопечных, она обвила тонкими, как карандаши, руками мою талию и нежно потрепала меня по щеке:
– Как приятно слышать о твоих успехах, моя дорогая. Это очень почетная и благородная работа.
Меня переполняла гордость. Мне так нужны были эти слова – они вселяли в меня уверенность, а она была мне необходима перед встречей с представителем Общества помощи детям, которая должна была состояться в понедельник. Я открыла рот, чтобы поблагодарить мисс Пембрук за ее доброту, но она продолжила:
– Теперь, дорогая, когда ты выполняешь столь важную работу, полагаю, есть что-то, что тебе необходимо знать.
