агнцем, голубем невинным, приносимой жертвой.
И следующий шаг мы видим в день крещения Господня. Господь Иисус Христос вырос в полную меру Своего человеческого роста, Своей зрелости человеческой; и в этот момент Он, как человек Иисус Христос, по словам апостола Павла (Рим. 5, 15), берет на Себя все, что возложил на Него Бог в воплощении и в тайне Сретения, все, что Он принял на Себя в Извечном Совете по Своему Божеству. Он приходит на Иордан. И значительны, знаменательны слова, которые провозглашает Иоанн Креститель: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя весь грех мира, Который на Свои плечи берет мир с его грехом, со всеми последствиями этого греха»… И Христос требует крещения. Иоанн справедливо говорит: «Зачем? Как мне, человеку грешному, крестить Тебя, Бога воплощенного?» Зачем Ему креститься? Крещение Иоанново было крещением покаяния за грехи, но нет греха во Христе. Что же происходит? Происходит, может быть, то, что описывается в одной проповеди на Крещение Господне: воды иорданские омыли грехи десятков, сотен, может быть, тысяч людей, которые с покаянием пришли к Иоанну; эти воды отяжелели человеческим грехом. Они омыли греховность и из простых, земных вод стали как бы мертвой водой, где грех человеческий убил всякую возможность жизни; они стали водами способными, омыв грех, возложить его на Безгрешного, приобщить Его не к греху, а к смерти, которую за собой приносит грех. И Христос погружается в эти воды. Он, безгрешный, бессмертный, погружается в эти воды смерти и восстает из них, как бы облеченный в смертность погибшего человечества, в смертность, которая является следствием греха. Воды смерти… Но эти воды, к которым прикоснулось Его Божественное тело, теперь несут в себе не смерть, а жизнь. Эти воды иорданские приобрели как бы новое значение; и когда мы освящаем воду в крещенский праздник, или при крещении детей, или при любом случае, мы просим, чтобы им было дано приобщиться тайне Иордана. Простые воды прикоснулись к телу воплощенного Бога, и очистились, освятились, это уже не простые воды, а воды, носящие в себе жизнь, способные приобщить других к той жизни, которая ключом била во Христе.
И выходит из этих страшных вод иорданских Христос как бы облеченный в смерть. Проповедь, которую я упомянул, сравнивает эту тайну с погружением белой материи в краску красильщика. Погружается незапятнанная белизна, а выносится материя кровавого или черного цвета: кровь или смерть. Из древности, из греческой мифологии мы знаем образ, который уже говорил об этом. Это рассказ о Геркулесе, человеке небывалой силы, который творил только добро вокруг себя, уничтожал зло, и в этой борьбе со злом насмерть ранил кентавра. Кентавр, в котором зло било ключом, погрузил в свою кровь одежду и послал ее Геркулесу в подарок. И когда Геркулес надел эту хламиду, она прилипла к его плоти, стала жечь его, и он начал рвать ее с себя, но сорвать ее он мог только ценой собственной смерти. Так и Христос может освободиться от смертности, от последствий нашего греха, которые Он воспринял в крещении, только Своей смертью.
Вот
