воробьи – бич всех здешних складов: дрейфуя от ангара к ангару, они загаживают товар, будоражат, пугают грузчиков, внезапно ордой вылетая из углов в морду… Я узнал, что воробьи – наследство давних времён, когда вся эта складская зона, построенная в самом начале тридцатых годов, ещё служила хранилищем стратегических зерновых запасов Москвы».
И далее:
«Когда обходчик ушёл, я прошёл в задник ангара, прикладом наскрёб две горсти земляной пыли. Вышел на свет и на картонке перебрал попавший вместе с землёй мусор. В ладони у меня остались четыре чёрных зёрнышка.
Я поднёс их к глазам и увидел. Подводы с зерном из Ладовской Балки, Новоалександровки, Григорполисской станицы, со всего Ставрополья, с Кубани и Украины тянулись к железнодорожным станциям, грузились в эшелоны, которые частью шли за границу в обмен на золото и промышленное оборудование, частью в Москву – и зерно разгружалось именно здесь, на этом тайном складе, под многочисленной охраной НКВД». Вспоминает герой и рассказы его бабки, один из которых, по существу, и стал основой «Воробья», но лишь основой, а не содержанием целиком.
И ещё потрясающая деталь: «Я завернул их (зёрнышки. – Р.С.) в сторублёвую купюру и заложил под обложку паспорта».
Придумать эту сторублёвку вряд ли бы получилось даже самому опытному профессионалу. Наверняка – жизненная деталь…
С тех пор Александр Иличевский опубликовал много произведений, но ни в одном, по моему мнению, не достиг того эмоционального воздействия, какое есть в коротком, лаконичном «Воробье». Может быть, это из-за того, что почти нет в его романах и рассказах того героя-повествователя, что появился в том рассказе?
(Понимаю, дурной тон говорить, что когда-то, на заре творческого пути, писатель создал нечто выдающееся, а затем стал двигаться по ровной поверхности, но в данном случае удержаться от этого не могу. К тому же у нас появилась новая тенденция почти каждое следующее произведение почти каждого автора сразу называть его лучшим произведением.)
Большинство писателей, в том числе и вошедших в литературу не так давно, если не погружаются в откровенный вымысел, пользуются для создания текстов своим дописательским биографическим багажом. Некоторые пытаются всё-таки биографию строить, хотя, как я уже говорил выше, на мой взгляд, делать это сегодня очень и очень сложно.
Коротко остановлюсь на нескольких произведениях последних двух лет, в которых, как мне кажется, биографический опыт писателей использован очень удачно, и именно он сделал эти повести и романы заметными в бурном и полноводном потоке текущей литературы.
Об Андрее Рубанове узнали неожиданно и сразу, как только его автобиографический роман «Сажайте, и вырастет» оказался в финале премии «Национальный бестселлер». Хоть он и не получил главной награды, но проснулся Рубанов действительно знаменитым (ради чего премия и была создана). Вслед за первым романом появились другие,
