работах. Напомним о путешествии Афанасия Никитина. Вероятно, один из таких путешественников составил любопытнейший список стран, завоеванных Тимуром: Чагодей (Чагатаи в Средней Азии), Хорусане (Хоросан), Гулустане (Гюлистан), Китай, Синяя Орда, Ширазы (Шираз), Испаган, Орнач, Гилян, Всифлизи (Тбилиси), Тевризи (Тавриз), Гурзустани, Обезы (Грузия), Гурзи (Гурийцы), Бактата (Багдад), Железная Врата (Дербент), Сирия, Вавилонское царство, Севастия, Армения, Дамаск. Русский автор хорошо передал название отделенных стран в их русской форме, так как некоторые названия приведенного описка употреблены в разных местах нашей летописи. Отдельные названия приведенного описка, испорченные переписчиками, легко восстанавливаются с помощью других текстов. Так, малопонятное «Всифлизи» исправляется списками Софийской второй летописи, где стоит Тефлизи».[384]
Восточные купцы в свою очередь посещали Москву и пользовались в ней значительным влиянием. Во время междоусобий середины XV века упоминаются Резеп—хозя и Абип, которым задолжал князь Юрий Галицкий, затративший большие деньги на подкуп золотоордынских вельмож. С восточными купцами заключались сделки, и на их имя составлялись письменные документы – «кабалы».[385]
По Волге шли на восток меха, кожи, мед, воск; с востока привозились ткани и различные предметы обихода.[386] Значение восточной торговли для русских земель XIV–XV веков было чрезвычайно велико и нашло свое отражение в русском словаре, где восточные названия тканей и одежды утвердились очень прочно. Так, уже в духовной Калиты названо, например, блюдо ездниньское – из Иезда в Персии, «пояс золот царевский», то есть золотоординский, 2 кожуха «с аламы с жемчугом», то есть богатые воротники с украшениями (от арабско—татарского слова «алам» – значок). Торговля Москвы с Востоком только начинала развиваться в XIV–XV столетиях, но и тогда уже получила большое значение. Поэтому даже в церковных книгах мы порой находим неожиданные записи восточных слов, почему—либо заинтересовавших переписчика или владельца рукописи. «Бирь, еки, уючь, тоучь, беш, алтын», – читаем, например, названия восточных цифр на страницах одной книги XV века, находившейся в библиотеке московского Чудова монастыря.[387]
Кроме водного пути, к Сараю и Астрахани шла сухопутная дорога. По ней нагайские татары гоняли на продажу в Москву косяки коней. В конце XV века астраханский хан каждый год отправлял этим путем посольство к московскому великому князю и «караван татарских купцов с джездскими тканями, шелком и другими товарами». Путь из Астрахани в Москву шел «почти беспрерывно через степь».[388]
ДМИТРОВ И ПУТИ НА СЕВЕР
Связи Москвы с отдаленным севером поддерживались при посредстве Дмитрова, ближайшего северного порта Москвы. Рост этого города стал особенно сказываться в XV столетии, когда Дмитров сделался стольным городом особого удельного княжества. Как быстро росло значение Дмитрова, можно проследить по тому,
ПСРЛ. Т. XXIII. С. 134; см. также ПСРЛ. Т. VI. С. 125.
ДДГ. С. 77 и 80.
См. Фехнер М. В. Торговля Русского государства.
ГИМ. Чудовское собрание, № 13 (Ефрем Сирин, XV века).
Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. Т. I. С. 91 (Контарини).
