лебединую шею и его сломанную лучезапястную кость, которая, кстати сказать, больше не торчала, а кожа вокруг рваной раны не была обагрена запекшейся кровью. Но Адель не хотела знать, как Олдену удалось добиться подобного результата….
– Не нашел бинты. – сообщил Олден, а потом глянул на скотч, который Адель держала в руке, и оценивающе кивнул. – То, что надо. Молодец.
Она смущенно улыбнулась, а потом залезла в мешок и показала ему обломок декоративного заборчика, и Олден восторженно хлопнул в ладоши, потревожив торчащую лучевую кость и подпортив тем самым момент триумфа Адель.
– А там найдется еще один такой?
Та подвигала бровями и тряхнула мешком, демонстрируя количество.
– Отлично, Ади! – он сел на диван, положив два лоскута на подлокотник параллельно друг другу. – Давай сюда один обломок.
Та подчинилась, с ужасом глядя, как Олден кладет свою фиолетовую руку сверху, словно саблю в ножны.
– Теперь другой и начинай завязывать. Только потуже, поняла?
– Поняла. – та закусила губу. – Но тебе не будет больно?
– Богом клянусь, нет. – немного удивленно пообещал Олден.
Очень осторожно она накрыла его предплечье вторым сегментом декоративного заборчика, и Олден придавил его с силой своей рукой, избавив от этого Адель.
– Вяжи.
– Угу… – буркнула та и затянула первый лоскут, сцепив зубы.
– Туже.
Адель недовольно раздула ноздри, но беспрекословно подчинилась. Затем на второй узел и контрольный третий. Как только с лоскутами было покончено, она взяла изоленту и, чувствуя себя героиней боевика, залепила им предплечье Олдена в три слоя.
– Ну как? – с сомнением спросила Адель, и тот демонстративно пошевелил пальцами.
– Лучше не бывает. А теперь позволь, я верну свою голову на место. Можешь отвернуться, если хочешь.
Та, было, уже собралась как-то среагировать и уж точно последовать совету, но Олден действовал слишком стремительно. Он взял себя одной рукой за подбородок, а второй – за макушку и с адским хрустом повернул. Адель взвизгнула, запоздало отвернувшись и зажав уши. Теперь этот звук обещал ей сниться всю жизнь.
Адель с укором глянула на Олдена – на прежнего Олдена – и недавняя картинка, где он лежал на полу раздавленным пауком, встала перед глазами. Люди часто верят в то, что хотят. Почти всегда…. Она не была дурой, далеко нет, и свернутую шею Олдена из контекста не выкинешь. Можно ли выжить после такого? Вряд ли. И если называть вещи своими именами, то он был мертв, а теперь жив. И врачи скорой помощи, если бы приехали сюда, пришли бы к точно таким же выводам. Со сломанными шеями и прочими травмами, что были у Старика, не то, что не ходят, а не живут. И еще неизвестно, сколько Олден пролежал здесь звездой…. Адель была безмерно счастлива видеть его в визуальном здравии,
