но быстро выправились и теперь идем впереди. Подумываем об открытии кафедр математической логики и теории игр.
– Теории игр?
– Именно: она еще называется теория Монте-Карло, – грассируя, протянул академик. – Поспеваем за веком. Впрочем, вам…
– Журналисты никогда не поспевали за веком, – сказал Голубев. – Не то что ученые…
Голубев передвинул пепельницу с головой Мефистофеля.
– Вот залюбовался пепельницей, – сказал он.
– Ну что вы, – сказал академик. – Случайная покупка. Я ведь не коллекционер, не «аматер», как говорят французы, а просто на глине отдыхает глаз.
– Конечно, конечно, прекрасное занятие, – Голубев хотел сказать – увлечение, но побоялся звука «у», чтобы не вылетел зубной протез, вставленный совсем недавно. Протез не переносил звука «у». – Ну, благодарю вас, – сказал Голубев, вставая и складывая листочки. – Желаю вам всего хорошего. Гранки пришлем.
– Там, в случае чего, – сказал академик, поморщившись, – пусть в редакции сами прибавят то, что нужно. Я ведь человек науки, могу не знать.
– Не беспокойтесь. Все вы увидите в гранках.
– Желаю удачи.
Академик вышел проводить журналиста в переднюю, зажег свет и с сочувствием смотрел, как Голубев напяливает на себя свое чересчур новое, негнущееся пальто. Левая рука с трудом попала в левый рукав пальто, и Голубев покраснел от натуги.
– Война? – с вежливым вниманием спросил академик.
– Почти, – сказал Голубев. – Почти. – И вышел на мраморную лестницу.
Плечевые суставы Голубева были разорваны на допросах в тридцать восьмом году.
Алмазная карта
В тридцать первом году на Вишере были часты грозы.
Прямые короткие молнии рубили небо, как мечи. Кольчуга дождя сверкала и звенела; скалы были похожи на руины замка.
– Средние века, – сказал Вилемсон, спрыгивая с лошади. – Челноки, кони, камни… Отдохнем у Робин Гуда.
Могучее двуногое дерево стояло на пригорке. Ветер и старость сорвали кору со стволов двух сросшихся тополей – босой гигант в коротких штанах был и впрямь похож на шотландского героя. Робин Гуд шумел и размахивал руками.
– Ровно десять верст до дому, – сказал Вилемсон, привязывая лошадей к правой ноге Робин Гуда. Мы спрятались от дождя в маленькой пещере под стволом и закурили.
Начальник геологической партии Вилемсон не был геологом. Он был военный моряк, командир подводной лодки. Лодка сбилась с курса, всплыла у берегов Финляндии. Экипаж был отпущен, но командира Маннергейм продержал целых полгода в зеркальной камере. Вилемсон был в конце концов выпущен, приехал в Москву. Невропатологи и психиатры настояли на демобилизации, с тем чтобы Вилемсону работать где-нибудь на чистом воздухе, в лесу, в горах. Так он стал начальником геологической разведочной
