Вам покажу, как им пользоваться. Он надавил на пасть льва, и голова царя природы отскочила, обнажив большое чёрное перо.
Слипак с удивлением обнаружил, что это авторучка, но какой-то странной и непонятной формы, с секретом.
– Да, молодой человек, это авторучка, только очень старая, ценная и уникальная. Дарю её Вам.
Старичок протянул ему тонкий металлический цилиндрик, сразу словно прилип к пальцам.
Слипак словно заворожённый гладил неровности орнамента и ощущал приятный холод, слегка покалывавший кончики его пальцев.
Вещичка была довольно симпатичная и занятная и Слипак половину жизни проживший за служебным письменным столом сразу оценил её прелесть и достоинства. На него словно повеяло дыханием тех многих людей, которые длинной вереницей по дорогам времени уходили в прошлое, прикасаясь к поверхности этого раритета.
Чёрное перо из какого-то непонятного сплава оставило свой след на многих и многих страницах, листах, обозначая на них чьи-то напряжённые мысли, переживания, судьбы.
– Благодарю вас, спасибо – Слипак поднял голову, а старичок хитро улыбнулся в ответ. Не стоит благодарности, я Вас оценил, и вы этого заслужили, только будьте осторожны, это штучка не простая – он поднялся и, налегая на трость, поковылял прочь, вдруг он остановился и напоследок добавил:
– Помните, что главное этой авторучкой писать правду и найти силы остановиться, когда вы на пути ко лжи и преступлению. Позже Слипак часто вспоминал старичка и специально бродил по парку, пытаясь найти его и расспросить про это чёрное перо.
Так для самого себя стал называть Слипак эту замысловатую авторучку.
Для того чтобы заправить её, надо было повернуть хвост льва и вставить перо во флакон с чернилами. На бумаге чёрное перо оставляло выразительный тонкий и ровный след.
Слипак сразу заметил, что когда он писал чёрным пером, его почерк будто менялся, и окончания букв получались с какими-то завитками. Он пытался бороться с подобной напастью, но стоило ему на мгновение забыться, как рука начинала непроизвольно выписывать кренделя. Почерк Слипака был его гордостью.
Со студенческих лет все сокурсники пользовались его конспектами с тщательно выписанными буковками. Одна бывшая его любовь, считавшая себя графологом, сказала при прощании откровенно:
– У тебя слишком правильный почерк, чтобы чего-то добиться в жизни, никаких признаков фантазии, импровизации, ты слишком точный человек. Такие как ты, напоминают паровоз, ползущий по рельсам, поставят его так он всю жизнь, туда и обратно ползёт, ни шагу в сторону, всё по графику и по маршруту.
Редактору его почерк нравился и только ему разрешил подавать подготовленный материалы, написанные от руки. Редактор сначала взглядом окидывал исписанные страницы и причмокивал от удовольствия своими толстыми губами. Его глаза, уставшие от однообразия машинописных текстов, отдыхали на этих ровных строчках с казалось, ожившими буквами. Редактор
