на реку (см. об этом ниже в Очерке 3).
Если устья северочерноморских крупнейших рек были хорошо известны и довольно точно локализованы (а греки предпочитали основывать свои колонии именно в устьях больших рек), то в познаниях об истоках этих рек в античности не было ясности, поскольку из—за сложной этнополитической ситуации плавания по рекам далеко вглубь материка были затруднены. В античности были распространены две точки зрения на происхождение этих рек – «горная» (по Аристотелю, все реки Северного Причерноморья текут с северных Рипейских гор – Meteor., I, 13, 20) и «озерная» (по Геродоту, Тирас, Гипанис, Пантикап, Гипакирис, Танаис вытекают из озер – IV, 51–57). Практически ни та, ни другая не отвечают географической реальности, будучи вызваны к жизни априорными теориями о происхождении рек вообще. Так, например, Страбон, полемизируя со своими предшественниками, пишет (II, 4, 6):
Некоторые не заслуживающие внимания писатели говорили, что Танаис берет начало из мест, близких к Истру, и течет с запада, не сообразив при этом, что в промежутке текут в Понт большие реки Тира, Борисфен и Гипанис, из коих первая параллельна Истру, а прочие – Танаису; и если не открыты истоки ни Тиры, ни Борисфена, ни Гипаниса, то страны, лежащие севернее их, должны быть еще гораздо менее известны (пер. В. В. Латышева).
Особая роль выпала в античности Дону (Танаису), который очень рано стал восприниматься как граница между Европой и Азией, выступая в той же роли, что и Нил, разграничивавший Азию и Африку. Это представление о Танаисе перешло в средневековую географическую литературу как в Европе, так и – через Птолемея – в странах арабо—мусульманской цивилизации,[15] просуществовав до XVIII века, когда за границу между этими частями света был принят Уральский хребет.
Что касается рек Восточной Европы, впадающих в северные моря, то только в I в. до н. э. в римских источниках впервые упоминается Висла, и только Птолемей во II в. н. э. называет еще несколько рек, впадающих в Балтийское море. Тем не менее на протяжении всей античности существовало представление о возможности достичь из Черного моря Северного океана (= Балтийского моря) (см. Очерк 2).
В настоящей работе, которая носит очерковый характер, не ставится задача рассмотреть все аспекты гидрографии Восточной Европы в античности. Для этого потребуется отдельная монография. Чтобы продемонстрировать высокую степень знакомства античных авторов с реками Северного Причерноморья и в то же время сложность в определении их истоков и верхнего течения, приведу в заключение знаменитое описание Днепра (Борисфена), оставленное Геродотом (IV, 53):
(1) Четвертая река – Борисфен – величайшая из рек после Истра и самая полноводная, по нашему мнению, не только среди скифских рек, но и среди всех других, кроме египетского Нила; ведь с ним невозможно сравнивать никакую другую реку. (2) Из остальных Борисфен самый полноводный; он представляет прекраснейшие изобильнейшие пастбища для домашнего скота. [В нем водится] множество превосходнейших рыб. Вода на вкус очень приятная; рядом с мутными потоками
См., что пишет, например, о границах Европы арабский автор ал—Баттани (ок. 858–929 гг.): «Описывают границы этой области (т. е. Европы. –
