Морской Волк.
– Нет. Но может случиться всякое, – нервно поморщился старпом. – Неровен час, повыгорает отсек, рванет – мало не покажется…
Со слов вахтенного, пожарный дивизион уже работал в БЧ-1. Переборки, как и положено, были задраены наглухо. Полузадохнувшихся от дыма торпедистов тащили в медсанчасть. Со слов командира отсека, пожар вроде бы начался из-за короткого замыкания в проводке; на старых, отслуживших свой век «бомбовозах» подобное случается нередко.
Командир пожарного дивизиона по внутренней связи доложил, что с возгоранием должны справиться быстро, так что химическую противопожарку запускать пока не стоит.
И когда командир уже почти успокоился, произошло самое страшное… За переборкой рвануло, будто бы рядом по курсу взорвалась глубинная бомба. Корпус завибрировал, стрелки приборов дернулись в конвульсии. Электричество замигало, погасло, однако спустя несколько секунд все же заработало вновь.
Морской Волк сразу все понял. Видимо, кто-то из противопожарников случайно задел клапан ВВД, воздуха высокого давления. Такие устройства предусмотрены во всех отсеках для создания противодавления, если внезапно прорвется забортная вода. Напор сжатого воздуха, словно кислородный баллон, подсоединенный к газовой горелке, раздул пламя. Можно было не сомневаться – пожарный дивизион погиб мгновенно, ведь в торпедном отсеке сейчас полыхало, как в мартеновской печи. Если огонь подберется к торпедам – всей команде можно заказывать панихиду. Последствия гибели атомного «бомбовоза» с баллистическими ракетами и вовсе были непредсказуемы.
Тем временем лодка, набирая скорость, всплыла. Словно кнут, стеганула по ушам сирена, а это означало, что аварийная защита сама отключила парогенераторы. Начальник ГЭУ по межотсечной связи доложил, что реактор только что заглушили и тепловой взрыв теперь исключен. Однако легче от всего этого не стало: в торпедном по-прежнему бушевал пожар. Отключить воздушную магистраль не представлялось возможным – она была разгерметизирована. Счет пошел на секунды. Нужен был доброволец, согласный напялить термозащитный скафандр и шагнуть в адское пламя, чтобы немедленно отстрелить торпеды из аппаратов…
– Я пойду, – скупо молвил Макаров. – Вы молодые, у вас семьи, а я – один.
– Там давление в пять-шесть атмосфер, – осторожно напомнил старпом. – И температура где-то под триста. Шансы выжить – один из ста. Больше двух, максимум трех минут никто не продержится, даже ты, Георгич…
– Я пойду, – упрямо повторил командир. – Иначе каюк всем. И не только тут, на «железе»… Фреон запустите в отсеки. Ничего, прорвемся. Бывало и хуже.
«Когда?» – хотел спросить старпом, но не стал этого делать.
Он пошел бы и сам, но командир решил, и его решение некому было отменить.
Теперь предстояло срочно эвакуировать людей из второго отсека, задраить переборки между вторым и третьим, запустить
