она преследовала?
Лесная просека закончилась, и машина выехала на автостраду. Оболдина хорошо управляла автомобилем, как настоящий профессионал, и при этом всю дорогу не умолкала, рассказывая Татьяне то о том, то об этом. Девочка больше слушала, чем говорила, иногда кивая головой и вставляя: «Да ну?!» или «Вот это да!»
За этой болтовней дорога показалась Татьяне не такой уж и долгой.
Тамара Петровна сообщила, что у них с Таниным отцом общее дело, что работают они в одном институте и даже в одной лаборатории. Создают новые экспериментальные лекарства и занимаются еще разной другой работой, о которой Татьяна не поняла ни слова.
До деревни Ягужино они добрались только к вечеру. Солнце уже садилось, медленно скрываясь за живописными зелеными холмами, на которых и раскинулось поселение. Из труб домов в ясное голубое небо вился белый дымок, вдалеке блестела гладь озера. Домики в Ягужино были преимущественно небольшие, деревянные, но среди них попадались и большие каменные особняки зажиточных городских бизнесменов.
Дом, в котором жил отец Татьяны, как раз относился к таким. Это было высокое двухэтажное строение из серого кирпича с красной черепичной крышей. У входной двери была пристроена большая застекленная терраса, прямо над ней располагался большой балкон. Участок, прилегающий к дому, огораживал аккуратный белый забор в человеческий рост высотой.
Когда они остановились у ворот, дверь дома отворилась, и отец вышел им навстречу. Он, как всегда, был в мятом белом халате и выглядел так, словно не спал несколько дней, а возился с пробирками в своей лаборатории. Тощий, длинный и недовольный. Именно таким она его и помнила.
– Ну здравствуй, дочь, – без особых эмоций поздоровался Александр Борисович. – Как добрались?
– Привет, пап, – сказала Татьяна.
– Доехали замечательно! – расплылась в радушной улыбке Тамара Петровна. – Ваша девочка оказалась такой чудесной собеседницей, профессор!
Татьяна тем временем открыла багажник и вытащила свой чемодан. Отец даже не двинулся, чтобы ей помочь. Они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Все осталось точь-в-точь таким, как запомнила Татьяна, когда была здесь в последний раз. Стены с потемневшими обоями, простая деревянная мебель, скромные занавески на окнах. На второй этаж вела широкая деревянная лестница с резными перилами. Там, рядом с чердаком, находилась комната Татьяны. А в подвале, насколько она помнила, располагалась лаборатория отца, в которую он никогда в жизни не пускал свою дочь.
Пока Тамара Петровна хозяйничала на кухне, Александр Борисович, кряхтя и с трудом переставляя ноги, проводил дочь в ее комнату. За прошедшее время он сильно постарел, стал еще более худым и изможденным. Отец и так никогда не был красавцем со своими жуткими шрамами, испещрявшими всю левую половину лица, и отсутствующим левым глазом, а теперь стал еще страшнее. Татьяну его внешность всегда приводила в ужас. Может быть, отчасти поэтому она не особо стремилась из интерната домой.
Отец толкнул дверь
