был адресован Настоящим деревьям. Тонкие усики с крошечными листочками слабо шевельнулись, оплели пульт еще плотнее, выпустили несколько розовых цветочков с малюсенькими желтыми тычинками. Потом вздрогнули, и Эмма уловила ясную мысль.
Станция просит о помощи. Отправлено послание, умоляющее помочь. На станции находятся дети, и они в беде.
– Еще одна станция с детьми? – удивился Ник.
Он сделал несколько шагов и уперся ладонью в объемное изображение. Отодвинул один из усиков, всмотрелся в темный диск.
– Вы уверены?
– Они уверены, – вместо деревьев ответил Люк. – Теперь нам решать, что будем делать.
– Надо пролететь мимо, – упрямо проговорила Эмма.
На нее не обратили внимания. Теперь решение принимали Люк и Настоящие деревья, и даже Ник был лишен права голоса.
– Пойду готовить катер, – весело сказал Ник. – Это дело быстрое. Скоро мы приблизимся к станции, и можно будет выслать катер и все осмотреть. Если нет электричества, то нет и синтетиков. В таком случае мы будем в безопасности, цемуки нам не страшны. Правда, Эмма?
Он широко улыбнулся и подмигнул ей.
– Полечу я, – решительно заявил Люк. – Вы останетесь на «Драконе».
– Чего? – Ник перестал улыбаться и перешел на язык родной планеты.
Эмма понимала каждое слово благодаря Настоящим деревьям.
– Чего это мы опять должны отсиживаться на крейсере? Ты снова самый храбрый, так, что ли? – возмутился Ник.
– Даже не спорь, – хмыкнул Люк. – Я сказал, значит, так и будет. Мой катер в боевой готовности. Как только приблизимся на достаточное расстояние, я вылетаю.
Ник сморщился, скорчил рожу, хлопнул себя по бедрам и выставил вперед ладонь правой руки. Загадочный жест, который частенько использовали братья. Что он означал, Эмма не знала.
– Лети, братец, – на родном языке сказал Ник.
Лететь туда не следовало. Откуда она это знает, Эмма, как всегда, не могла объяснить. В последнее время все ее чувства немного притупились. На «Драконе» не надо было бороться за выживание, не надо было предугадывать, где скрывается опасность, и не надо было ничего бояться.
«Дракон» оказался уютным и безопасным местом, потому Эмма расслабилась, утратила бдительность, если можно так сказать. И вот вдруг впервые за много дней в ней проснулись страхи. Вспыхнули, как луч меча, что выезжает из рукояти за доли секунды.
И теперь все вокруг звенело от назойливой уверенности, что станция представляет опасность, что лететь туда не следует.
Но с другой стороны, вдруг там действительно есть дети?
Просьбы о помощи все еще продолжали звучать, и деревья даже переложили их на те частоты, которые улавливало человеческое ухо.
«Мы просим оказать помощь. Станция в опасности. На станции находятся дети. Мы просим оказать помощь…»
Три предложения, которые повторялись и повторялись. Звучали,
