засмеялся Жан, – тогда вам надо ходить только по второму этажу. Не зря Натали настаивала, чтобы ваша комната была именно там, можно не спускаться на первый этаж. Он у нас весь посвящен современному искусству.
– Да, – восторженно закивала я, – на втором этаже такие чудные репродукции.
Повисла тишина, потом все опять разом заговорили – на этот раз о китайском фарфоре эпохи Мин.
Кофе подали в соседней комнате, скорее всего это была библиотека: стены плотно заставлены томами разных форматов, кожаные и бумажные корешки, подарочные и карманные издания – все стояли вперемешку.
Неся в руках две маленькие чашечки с кофе, Наталья подошла ко мне.
– Ну что, нравится? – спросила она.
– Очень, но вот только…
– Что-то не так? – озабоченно спросила Наташка.
– Да нет, все в порядке. Но не могла бы ты поселить меня в другую комнату?
– Не нравится? А я так старалась все сделать для тебя как можно лучше…
– Да все прекрасно, вот только меня смущают чужие вещи в шкафу. Я кого-то выселила из комнаты?
Наташка захохотала во весь голос:
– Ну, ты даешь! Это все твои вещи.
– Мои?
– Твои, твои. У тебя что, памяти нет? Помнишь, как мы с тобой под Новый год мечтали? Ты говорила, что хотела бы шкаф, который можно открыть, не вставая с кровати, и там должны лежать куча нового белья и нераспечатанные пачки с колготками, и по паре разных туфель к каждому костюму. Можешь быть уверена, я все сделала точь-в-точь, как ты хотела. Знаешь, этот чертов шкаф отказались делать три фирмы.
– Прости, – в полном ошеломлении пробормотала я.
– Да ладно, чего уж там, – снисходительно бросила Наташка. – Я-то знаю, как съезжает крыша, когда мечты вдруг воплощаются в жизнь.
Я лишилась дара речи.
– Натали, – позвал Жан.
– Иду, – заулыбалась Наташка, – да, вот еще что, имей в виду – так, на всякий случай, на стенах у нас нет репродукций, все только подлинники…
Хорошо, что я не могла увидеть себя в эту минуту со стороны – отвисшая челюсть не красит. Подлинники! Все эти прекрасные картины, густо развешанные по стенам, подлинники. Значит, и этот Гальс, украшающий библиотеку, тоже. А рядом маленький этюд – о нет! Это набросок Да Винчи.
– Не завидуйте, – раздался голос позади меня. – Жизнь так изменчива… Вдруг вы станете богаче своей сестры!
– Ну, это маловероятно, – ответила я, поворачиваясь. – Не думала, что на моем лице написана откровенная зависть!
Мой бывший сосед по столу расхохотался:
– Я хорошо знаю женщин – вы завидуете даже новой шляпке. А при виде такой коллекции, да еще у сестры, да еще если вы бедны…
– Кто вам сказал, что Натали моя сестра? – перебила я Аллана.
– Она сама. Вы, русские, так цените родственные связи, так держитесь друг за друга…
Я посмотрела на Аллана и вздохнула. Объяснить этому самовлюбленному
