лицо.
Ева сидит на свидетельском месте. Ее заливает бьющий в окно солнечный свет. У нее за спиной возвышается, как назло, статуя слепой Фемиды с наглой ухмылкой на лице.
«Я выполняю свою работу», – смиренно подтверждает Ева.
«Разве? Вы не выискиваете новый способ отомстить моему клиенту, Джессу Барроу?»
Взмах руки Баствик – и солнечный свет ударяет в Барроу. Он сидит перед пультом управления, нажимает на кнопки, двигает тумблеры.
«Привет, сладенькая!» – подмигавает он Еве.
«Не лезь в это сейчас, ты ни при чем, – сказала ему Ева и перенесла внимание на Баствик. – Я ищу вашего убийцу».
«Неужели? Зачем тогда тратить время на Джесса? Он в тюрьме, потому что вы выжали из него признание, сначала подвергнув насилию. Насилие применил ваш муж».
«Разве тебе не понравился секс, Даллас? – подал голос Джесс. – Если нет, я не виноват».
«Суды подтвердили виновность Барроу, – спокойно произнесла Ева. – Вы потерпели поражение. Исходите из этого».
«Теперь вы, значит, учите моего убийцу? Вы ненавидели меня так же сильно, как Джесса. Или даже сильнее».
«За то, что ты хладнокровная стерва, манипулятор, лгунья? Это не равно ненависти. В любом случае я буду делать свою работу».
«Что у вас за работа?»
«Защищать ньюйоркцев и служить им».
Баствик вцепилась руками в барьер под самым носом у Евы, тонкий длинный порез у нее на горле набряк кровью. Слепая Фемида у Евы за спиной насмешливо фыркнула.
«Я уберу убившего вас человека с улиц – вот что такое моя защита и служба. Я все сделаю ради того, чтобы выяснить, кто вас убил, и арестовать его».
«Мы и так уже знаем, кто меня убил. Любой здесь знает, кто виноват в моей смерти. Меня убила ты! – Баствик драматически поворачивается к присяжным. – Дамы и господа присяжные, меня убила лейтенант Ева Даллас!»
На скамье присяжных сидят знакомые Еве люди. Этих людей она помогла изобличить.
Реанн Отт – тот, кто применял программу Барроу, чтобы убивать; Уоверли, убивавший во имя прогресса медицины; Джулианна Дан. Последнюю Ева сажала дважды.
И другие, убивавшие ради наживы или острых ощущений, из ревности или алчности. А то и просто потому, что захотелось.
«Присяжные настроены против меня, – решает Ева, снова переводя глаза на Баствик. – Зря стараешься, адвокат, потому что, глядя на них, я вспоминаю смысл моего ремесла».
«Ты, – повторяет Баствик, видя равнодушный взгляд Евы. – Я погибла из-за тебя».
«Изъян этого спора в том, госпожа адвокат, что когда в отношении Джесса Барроу вершилось правосудие, я о вас не думала. Вы ровно ничего для меня не значили. Напрасно вы пытались выгородить этого мерзавца, мороча голову прессе и привлекая ее внимание ко мне».
«Так это я виновата? – Баствик провела рукой по своему горлу, и с ее пальцев закапала кровь. – Я?!»
«Нет, не вы. Но и не я. Виноват тот, кто накинул
