беседовали, даже не поворачивая голов друг к другу. Одинаково устало опущенные плечи, одинаково поджатые под лавку ноги. Одинаковый взгляд усталых от бессонной ночи прищуренных глаз куда-то в сторону опушки темнеющего неподалеку леса. Староста пошевелился, глянув в сторону своих людей, которые неторопливо таскали товар с телег, запряженных быками, в первый зал хранилища.
– Ну, что – свободные… Свободные пришли нам на помощь, хоть договора с ними у нас не было…
– Мы тоже пришли на помощь. И у нас, вспомни это, нет договора с селом…
Староста вздохнул. Его взгляд уперся в землю у собственных сапог.
– Свободные сказали, что конные прошли через лес. Старой дорогой.
– И они пропустили конных, – утвердительно кивая на каждом слове, произнес глава хранителей.
– Нет, Старый. Свободные просто не смогли их остановить. У свободных большие потери.
– Что? Ночью, на старой дороге, в лесу… И они не смогли их остановить?
– Так они говорят, – пожал плечами староста.
– А вы, значит, такой же ночью отбились от тех, кого в лесу не смогли остановить свободные? – губы Старого скривились в саркастической улыбке. – Селяне теперь – лучшие бойцы в округе, так? Пора дружинников в караульные набирать, так? Сколько хоть было их, этих конных? А?
– Не знаю. Точно не знаю.
– А мои говорят, что немного их было… Совсем немного. Понимаешь?
– …По следам, вроде, тоже так думаю – не много… Может, так себе мыслю, разведка это?
Они помолчали немного, думая над этим.
– У нас есть погибшие, Старый. И среди погибших – свободные. Они пришли и бились вместе с нами. В нашей земле – их кровь. Мы будем платить им за помощь. Сегодня они получат часть урожая.
Солнце пригревало все сильнее. Повозки постепенно освобождались от грузов. Охрана становилась спокойнее.
– Староста, зачем ты вызвал меня сюда? Что еще ты хочешь мне сказать? Договор твоего села со свободными не касается хранителей.
– Старый, я пришел к тебе, потому что свободные утверждают, что хранители – их кровные враги.
– Это так, – усмехнулся, подтверждая, Старый. – У нас кровь.
– Они требуют, чтобы мы прекратили торговлю с вами. Вот, почему я здесь.
Хранитель поднял голову и в первый раз за встречу посмотрел прямо в глаза старосте. Тот подтвердил кивком то, что только что было произнесено вслух.
– А ты хорошо понимаешь, что это значит, староста? Ты понимаешь, что у вас не будет больше наших учителей, наших лекарей. У вас не будет нашей одежды. В неурожай мы не поможем вам, как бывало раньше, своими запасами. Ты понимаешь, что мы запремся, как это уже было, затворимся и снова будем ждать? Мы можем ждать долго, очень долго. Мы умеем ждать.
– Старый, я все понимаю. Но надо же что-то делать. Пока хуже всех – только нам.
– Это так, – покивал
