или, того хуже, где-нибудь в феврале, как он тут же несётся к тебе, чтобы разорвать, ведь ему нужен белок, и никуда от него не спастись, даже на дереве. Единственный выход – стрелять прямо в пасть и ни в коем случае не в сердце, раненный медведь буйствует невероятно.
«Я сам этих мишек, наверное, штук пятнадцать подстрелил», – признался вчера дядя Витя, лениво выпуская клубы дыма. После этого признания он перешёл на какой-то алкоголически-учительствующий тон (видимо, предполагалось, что я тоже когда-нибудь буду охотиться на медведей). Так я узнала, что, убив медведя, нужно его хорошенько продать. Первым делом надо отрезать от печени желчный пузырь – это самая дорогая часть. Если постараться, можно и шкуру аккуратно с него снять, тоже купят. А мясо – его на салазки и повёз домой, по вкусу-то как корова, можно долго ещё есть.
Пока я вспоминала вчерашний рассказ, дядя Витя заметил меня и неторопливо спустился со стремянки, улыбаясь своей доброй кривозубой улыбкой. Он отложил кисточку на заляпанную ступеньку стремянки, достал из кармана жестяную коробочку с папиросами, взял с плиты коробок спичек и закурил. Многозначительно выпустив клуб желтовато-серого дыма, он сел ко мне за стол.
– Расскажите мне ещё про Алтай! – требую я. Дядя Витя задумчиво затягивается, чешет себе живот, а потом начинает рассказывать историю про озеро Ая. Только сейчас я понимаю, какое огромное влияние оказал на меня образ этого озера, который все эти годы жил своей жизнью в моей голове, проникая в мысли и сны. Он стал неотъемлемым атрибутом мое го внутреннего мира, пускай до сих пор я и не осознавала, насколько сильные он пустил корни.
– Ая – это особенное озеро, – медленно начинает дядя Витя, глядя куда-то в стену, словно на неё проецировались из невидимого проектора его воспоминания. – У нас на Алтае озёр много, одно за одним стоят. Но Ая – особенное, оно из вулканического кратера получилось. В него ничего не впадает, там вся вода из-под земли, из родников, и течения нет. Из земли вода течёт холодная просто до боли, если пить – зубы ломит, потому что сначала во рту тепло, а потом резко мороз. Если сильно отхлебнуть, – виски как заноют. Сверху-то вода прогревается, солнышко ведь светит. А чуть сунься поглубже – просто настолько бррррр (дядя Витя весь передёргивается, показывая, как холодно там, внизу). Ты вот, когда в дом входишь с мороза, холодный воздух он ведь по полу стелется, а тёплый вверху, так и там.
Так вот, утонула в Ае дочка нашего майора. Чего там выделывалась, куда поплыла, хрен её знает. Ну наш майор тоже не жопой крыт, говорит, всё, найду её. Нанял водолазов. Они туда спустились один раз и говорят – всё – больше не полезем. Там на дне утопленников немерено, и все стоят строем, как в армии, что их теперь всех вытаскивать, что ли? Ну, майор говорит ныряйте дальше, ищите, денег накинул. Ворует-то будь здоров. Уговорил их, короче, в итоге там кое-как нашли, вытащили. Вот.
Там же, вообще, куча народу тонет. Кверху ведь тепло, а снизу такой мороз (дядя Витя повторяет свой передергивающийся
