тотчас откликнулся Том и с неожиданным для его габаритов проворством устремился к выходу. Ему предоставлялась редкая возможность услужить такой знаменитой и всеми почитаемой персоне, как доктор Гроссе, и он ее не упустил.
Прерванная появлением нового лица беседа за общим столом возобновилась. Мужчины снова принялись обсуждать достоинства и недостатки последних марок дорогих автомобилей. Гроссе рассеянно цеплял вилкой и отправлял в рот листья крест-салата, упругие побеги спаржи, белесые нити проросших зерен, щедро сдобренные его любимым дрессингом blue cheese.
– Прежде спорили о породистых скакунах, – насмешливо заметила Николь, виновница торжества. – А теперь вот самозабвенно копаются во внутренностях железных погремушек. Брали бы пример с нашего милейшего доктора. Уж он наверняка не стал бы растрачивать себя на пустые споры.
– Конечно не стал бы, – недобрым тоном отозвался Хауард, бывший начальник полиции. – Милейшему доктору это ни к чему. В его стойле и так дремлет с полдюжины самых породистых погремушек.
– Ненавижу машины, – сказала одна из дам. – Они лишили нас живого общения с природой, которую мы теперь созерцаем не иначе как сквозь тонированные стекла своих автомобилей.
– Душечка, я приглашаю вас на уикенд к себе на виллу, – послышался голос другой дамы с противоположного конца стола. – Мы совершим с вами верховой экскурс в природу.
Склонившись над тарелкой ниже, чем положено по этикету, Гроссе сосредоточенно расправлялся со стейком, из которого сочилась кровь при каждом вторжении ножа.
Долли Браун, приятная брюнетка средних лет, облокотясь о спинку своего стула, некоторое время в пол-оборота наблюдала за ним. И наконец прокомментировала:
– Ваш вид, Эрих, навел меня на блестящую мысль. – Она выдержала паузу в расчете на то, что доктор проявит интерес к ее «блестящей мысли», но поскольку никакой реакции не последовало, продолжила: – Вы с таким завидным аппетитом поглощаете свой стейк, что мне захотелось видеть вас как можно чаще на наших семейных трапезах – в качестве стимулирующего средства для детей. Крошки так привередливы в еде.
– Благодарю. Не имел бы ничего против. Тем более что пресная стряпня моей экономки мне порядком надоела, – пробурчал Гроссе с полным ртом, не переставая жевать. Он даже не счел нужным парировать явную издевку.
Раздосадованная Долли, весьма болезненно реагировавшая на любые проявления невнимания к собственной персоне – даже от такого дикаря как Гроссе – отвернулась, передернув холеным мраморным плечиком.
Дамы заговорили о детях, об извечных проблемах воспитания. Гроссе, который скучал все более, устремил отсутствующий взгляд в черное окно. Посланному за цветами Тому давно уже следовало бы вернуться, но Гроссе успел забыть и про черного метрдотеля, и про цветы, и про виновницу торжества, которой они предназначались. Не замечал он и лукаво-досадливых взглядов, украдкой посылаемых
