фойе администрации мне встретился тележурналист, Плоткин, только что покинувший кабинет Огарковой.
Знакомы мы были с ним давно, но дружбы особой не завели, и потому наш разговор помимо «привет» и «здравствуй» содержал только краткий обмен информацией.
– У неё кто есть? – спросил я Плоткина.
– Экстрасенс какой-то, – буркнул тот с явным раздражением.
– Прямо уж какой-то? – я знал что Плоткин на местном телевидении ведет программу «За гранью возможного», и потому такой ответ меня не устроил.
– На твоих передачах только черта и не было, да и то, как посмотреть, – упрекнул я его.
Плоткина передернуло, словно я не слово сказал, а пропустил через него ток от магнето. Реакция его очень меня позабавила. Сказал-то пустяк, а видишь, как перекосило парня! С чего бы это?
– Лялькина знаешь? – он глянул на меня из-под очков своим, как он считал, гипнотизирующим взглядом.
Плоткин, отчего-то считал себя потомком колдунов и потому был уверен в своих экстрасенсорных способностях. Мне это было смешно! Очень! Сейчас мне так не кажется. Я разучился смеяться.
– А что ж ты мне голову пудришь: «какой-то»?
– Вырвалось, – ответил он и засуетился. – Ну, я, «старик», побежал: машина редакторская ждет.
– Круто живете, – бросил ему в спину.
И на самом деле, местное телевиденье было обласкано главой города, не то, что моя газета. А Лялькина я знал, но об этом чуть позже.
Я стал подниматься по лестнице на второй этаж мимо осовевшего от безделья и тепла милиционера.
Но, вот именно, но! Господина Лялькина мне еще предстояло узнать, но лучше бы мне ничего о нем не знать. Никогда!
Позже, вспоминая это посещение жрицы местной культуры, я все время вспоминал его на фоне звучания старой мелодии романса «Не искушай меня без нужды…»
Она звучала издевкой… А тогда… Тогда пришлось с полчаса посидеть «под дверью» у Огарковой, но не без пользы, так как в предбаннике появилась заведующая библиотекой Таткина Галина Николаевна.
Галина Николаевна была женщиной несколько иного плана, чем Огаркова, из породы «деловых женщин» – с ней не похохочешь, Цепкая, острая на язык, с холодно-колючим взглядом черных, маленьких, как смородина, глаз.
Так что я минут пять искал повод и приготавливал фразу, чтобы заговорить с ней. Она первой разрешила мои колебания, спросив:
– Вы не очень спешите?
Как мог я спорить с женщиной за свое право пройти впереди неё в кабинет? Я расшаркался перед ней, изображая неподдельное счастье пропустить её впереди себя, и только после этого спросил:
– Как у вас с культурой, Галина Николаевна?
– Как везде, плохо, – ответила она. – Денег нет на подписку газет и журналов, зарплата мизерная… Разве вам это не известно?
– Простите меня, невежду, а какая связь между
