на обоих. Оле позволило освоиться, перестать напряженно ожидать сближения; Саше помогло расслабиться и добавило находчивости в разговоре. Хорошо было сидеть вдвоем, в романтичном свете настольной лампы, погружаясь в казавшееся теперь сплошь трогательным школьное прошлое.
– …Сколько слез из-за тебя пролил, – говорил он, – ужасно вспомнить.
– Да что ты! – она округляла глаза. – Вот уж никогда бы не подумала! – У нее теплело на душе. Двадцать лет назад его признание лишь слегка пощекотало бы самолюбие, пресыщенное многочисленными женскими успехами; сейчас оно было бесценным.
– Часами сидел на детской карусели во дворе, смотрел на твои окна. В них зажигался свет, кто-то ходил в глубине комнаты…
– Но почему я ничего не знала? – спрашивала она мягко.
– А как бы ты отнеслась?
Оля смутилась и улыбнулась.
– Потому и не знала, – подытожил Саша. – Если б надежда была, я бы пытался ухаживать. Но ты смотрела в другие стороны.
– Да… Глупые были… – Оля снова улыбнулась благодарно. – Как сейчас-то живешь? Счастлив? – спросила, смутно надеясь, что в ответ он махнет рукой, даст понять, что жизнь без нее не сложилась.
– Нормально, – сказал Пшеницын и удовлетворенно обвел глазами семейное гнездышко. Во взгляде появилась горделивая самоуверенность, которую она заметила еще на школьной встрече. – Сама видишь: ничем не обижен. Полковника получил раньше других, должность – дай бог всякому. Нормально, в общем.
– А почему… на фото сплошная Ялта? – спросила она, подавив разочарование.
– Так мы там каждый год отдыхаем в июле.
– Каждый год! – воскликнула Ольга. – И всегда в июле?! Не надоело? – Она не была вполне искренней: самой-то не часто удавалось бывать на море. Лет пять-шесть уже совсем никуда не ездила, как-то не получалось. А другие вот, значит, каждый год…
– Почему надоело? – удивился Пшеницын. – Наоборот! Очень удобно, никаких хлопот. Ведомственный санаторий, отличное обслуживание. У меня и батя с матерью всю жизнь там… Нет, ты зря.
– Послушай, но как это можно так жить, когда все расписано? – завелась она, неожиданно даже для себя. – Все предсказуемо, как в гороскопе: с одной и той же бабой, в одно и то же место… и время… Ты извини, конечно, но все так… убого!
Он помолчал.
– Да? – спросил, как бы раздумывая. – А что плохого?
– Что? Да скучно! – бросила Ольга, еще глубже проникаясь сознанием собственной правоты. – Я б от такой жизни удавилась.
– И-эх, – Саша вздохнул после паузы, – а я вот не удавился. – Он смотрел на нее виновато и растерянно, точно просто не знал, что нужно было удавиться, а то бы обязательно.
Она с облегчением рассмеялась.
– Сань, ну как же оно все-таки – жить по регламенту? – спросила миролюбиво. – Вот женили тебя, даже погулять не дали…
– Да
