склонившись на руль головой, пытаясь собраться с силами, тяжело вздохнул и тронулся с места, направляясь домой. На этот раз он ехал медленно, чувствуя тяжесть в груди и то, что ему в общем нет смысла спешить. Некуда.
Он позвонил дочке. Та лежала на сохранении в роддоме, и до родов оставались недели две. Иван знал, что Катя ежедневно перезванивается с матерью по нескольку раз. Обычно он ограничивался передачей приветов, иногда брал трубку, если жена настаивала, говорил что-нибудь общеободряющее, задавал какие-то вопросы. Сейчас ему отчаянно захотелось позвонить. Может, потому, что нужно было поговорить с родным человеком, может, потому, что нестерпимо тянуло нажаловаться на изменницу жену, а заодно и на злую судьбу, так страшно его вдруг ударившую наотмашь, как никогда еще не била. Ему было больно и жутко. Он не понимал себя, не мог понять, как утрясти в себе ненависть к жене-предательнице, так поглумившейся над двадцатью годами их брака, и сочувствие к ней, столь ужасно пострадавшей в автокатастрофе. Как примириться с тем, что друг, которого считал близким человеком не помнишь сколько лет, оказался самым ненавистным врагом. И как понять все это теперь, как при этом думать о жене, лежащей в коме, как желать ей выздоровления, ездить в больницу, смотреть на нее… Обман, кругом обман. Ему было страшно оттого, что он не готов был к такой жизни. А она наступила, и в ней, похоже, от него ничего не зависело.
Иван позвонил Кате, еще не зная, что сказать. В последнюю секунду, перед тем как она сняла трубку, успел подумать, что говорить с Катей ни о предательстве матери, ни о состоянии той совершенно невозможно. Успел испугаться, но уже услышал тоненький голос дочери:
– Пап! Слава богу, хоть ты. А я звоню-звоню маме – и никак. Волнуюсь даже, – пожаловалась Катя.
– Нет уж, ты, дочь, не волнуйся, – по возможности спокойно, обстоятельно произнес Иван. – Тебе это ни к чему.
– Ну ладно, – согласилась Катюша, – не буду. А как там у вас дела?
– Да все хорошо у нас, – неуверенно ответил отец. – У тебя-то как? Василий приезжал? – догадался поинтересоваться насчет зятя.
– Конечно, – заулыбалась его девочка. – Он каждый день ездит. Няшки всякие возит.
– Что возит? – не понял отец.
– Вкусняшки мне возит разные. И всякое такое, – похвасталась дочь.
– А-а. Ну хорошо. – Ваня приложил руку к груди, там, внутри, болело и пекло. Он не знал, что еще нужно сказать Кате. – Ну а ты-то как? Сама-то?
– Ну как? Домой так и не пускают. Похоже, буду тут валяться до родов, – обиженно проворчала дочка.
– Ну, ты это, надо – так надо. Лежи. Врачам виднее, – наставительно заметил Иван. Вдруг вспомнил, как сегодня хирург в травматологии сообщил ему, что «все, что нужно, уже сообщил мужу», и крепче прижал руку к груди. – У нас некоторые проблемы, Катька, – наконец решился он. – Мама тебе пока звонить не сможет. Она… – Иван постарался говорить медленнее и спокойнее, чтобы не напугать дочь, – мама ехала на машине и попала в небольшую аварию.
– Как?!
