навещает, Студент протягивает ей ладони сквозь толстые железные решетки. Маленькая девочка подросла, у нее в руках перевод на казахский язык «Преступления и наказания». Она читает вслух эпилог романа. Конец фильма.
Несомненно, казахского режиссера Дамержана Омирбаева всерьез увлек и, по-видимому, убедил знаменитый русский роман. Убедил в том, что конфликт героя с жизнью – на все времена и протекает он во всех климатических зонах. «Вообще, почему я взялся за этот роман? Мне видится очень похожим время Раскольникова и наше. Книга писалась в шестидесятые годы XIX века. В Россию пришел капитализм, появились железные дороги, банки. Традиционное общество начало разрушаться, а люди стали делиться по деньгам. Что такое Раскольников? Это реакция сельской России на изменения. А что происходит сейчас? Советское государство и система тоже были традиционными, составляли цельное общество. И вдруг как бы второй дубль, второй приход капитализма в Россию и Казахстан, снова разрушение. Вчера в Советском союзе не было бедных и богатых, а теперь оказывается, что люди делятся именно так, а не только на русских, казахов, грузин. Конечно, человек с нормальной психикой не может на это не реагировать, закрывать глаза и делать вид, что ничего не происходит. Это невозможно»56.
Множество раз повторяя, что в картине «Студент» он пытался сделать свою собственную, оригинальную интерпретацию романа, а не экранизацию или фотографию, не хотел быть копиистом и эпигоном, режиссер искренне полагал, что снял «своё кино», сосредоточившись на современности и на казахских реалиях. Кинокритики, писавшие о картине, вслед за режиссером советовали всем школьникам смотреть именно этот фильм, а не «буквальные», костюмные экранизации, далекие по времени от сегодняшней жизни.
Интерпретация, конечно, получилась: потому что налицо и другое время, и другое место действия, и другое название картины, и другие имена героев и героинь. Но в фильме именно что буквально, фотографически использована схема романа Достоевского, все сюжетные ходы «Преступления и наказания» – путь юноши от «преступления» до «наказания» воспроизведен «по нотам». Ничего «своего» в разработке сценария режиссер (он же и сценарист) увидеть не смог. Костная система романа, его канва воспроизведены до подробностей. Трудно было обойтись даже и без такого эпизода, когда в дверь запертой изнутри лавки, где спрятался убийца и валяются на полу два трупа, стучит и рвется еще один претендент на пулю – водитель хлебного фургона. Так и в романе – соскочи дверной крючок старухиной квартиры и столкнись еще один посетитель мертвой Алены Ивановны с Раскольниковым, не миновать бы и ему топора. Правда, в пистолете казахского студента патронов больше не было, да и дверь лавки запиралась на железный засов, а не хлипкий крючок.
Но вот что любопытно: новое время (полтора столетия спустя), другая страна (Казахстан),
Там же.
