«Коммунистический произвол, – подчеркивал Миронов, – начинает давать себя чувствовать, и когда меня стараются уверить, что коммуны – дело доброй воли, я верить теперь отказываюсь». «Диким безумием, нелепостью» в письме назывались провокационные попытки натравить на казаков другие группы трудового населения: «Сшибают лбами казака и крестьянина, казака и рабочего. Боятся, чтобы эти люди не столковались и не примирились, что не в интересах тех, кто наметил адский план уничтожения казачества, план, который теперь так грубо обнаружил свой скелет: им нужно туда—сюда пройти по казачьим областям и под видом усмирения искусственно вызываемых восстаний обезлюдить казачьи области, опролетарить, разорить остатки населения и, поселив потом безземельных, начать строительство коммунистического рая».
Миронов высказал свое собственное видение строительства нового общественного устройства: «Лично я борюсь пока за социализацию средств производства, то есть укрепление этих средств производства за трудящимися массами, за рабочими и трудовым крестьянством. Лично я убежден, и в этом коренное расхождение с коммунистами, что пока мы не укрепили этих средств производства за собою – мы не можем приступать к строительству социальной жизни. Это укрепление я называю фундаментом, на котором и должен быть построен потом социальный строй, строй коммуны. Фундамента мы еще не построили, ибо контрреволюция нами же, по злому умыслу, питаемая, в полном разгаре, – а уже бросились строить дом (коммуну). Постройка наша похожа на ту постройку, о которой Христос сказал, что подули ветры, раздули песок, сваи—столбы упали – и дом рухнул. Он рухнул потому, что не было фундамента, были лишь подведены столбы… Есть партия… ее каждый почувствовал основательнейшим образом, но власти нет».
Миронов выражал твердую уверенность оставаться искренним защитником народных чаяний на землю и волю. В его письме прозвучало пророческое предостережение: «за дьявольским планом уничтожения казачества, как покончено будет с казачеством, придет черед и за средним крестьянством». Он предупреждал: если так будет продолжаться, придется, покончив борьбу с Красновым, воевать с коммунистами. Письмо заканчивалось требованием «именем революции и от лица измученного казачества прекратить политику его истребления», объявить постоянную политику в отношении казачества»15.
Вероятно, Филипп Миронов прекрасно отдавал себе отчет, как будет воспринято содержание его письма адресатом – высшим руководством страны. Но он предпочел открыто высказать свои взгляды.
Миронов написал Программу Российской Рабоче—крестьянско—казацкой партии. Такая партия никогда не была создана, однако сам документ представляет интерес. В констатирующей части мироновской программы отмечалось: за Красной Армией шла другая армия – армия политических работников, армия коммунистов –
РГВА. Ф.24406. Оп.3. Д.1. Л. 63—73.
