твоей экономки?
– Возможно. Мы пока слишком мало знаем, чтобы что-нибудь утверждать.
Еще более тихим голосом, чем раньше, Лиза спросила:
– А тебе не кажется, что нам надо было бы найти пистолет или что-либо еще, что стреляет?
– Да нет! – Дженни снова посмотрела на остывающую пищу, на рассыпанную соль, на перевернутый стул и отвернулась от стола. – Пойдем, дорогая.
– Куда?
– Посмотрим, работает ли телефон.
Они прошли через дверь, соединявшую столовую с кухней, и Дженни зажгла свет.
Телефон висел на стене около мойки. Дженни подняла трубку, послушала, постучала по рычагу, но гудка не было.
На этот раз, однако, линия не была совсем мертвой, как в ее собственном телефоне. Здесь были слышны легкий свист и шипение, и казалось, что соединение есть, отсутствовал только гудок. Внизу под телефоном была приклеена бумажка с номерами пожарной части и шерифа, однако линия не соединяла.
Дженни уже собиралась было повесить трубку, как вдруг ей показалось, что кто-то на другом конце линии слушает ее.
– Алло? – сказала она в трубку.
Но там раздавалось только отдаленное шипение, чем-то похожее на то, как шипит яичница на сковороде.
– Алло? – повторила она.
Тот же самый отдаленный звук; его еще называют «белым шумом».
Дженни постаралась убедить себя в том, что звук, который она слышит, – это всего лишь обычный звук молчащей телефонной линии. И все-таки ей продолжало казаться, что кто-то вслушивается на другом конце линии в ее молчание точно так же, как она.
Чепуха какая-то.
Чепуха или нет, но по спине у нее побежали мурашки, и Дженни поспешно положила трубку.
– В таком маленьком городке полицейский участок должен быть где-нибудь недалеко, – то ли спросила, то ли сказала Лиза.
– В двух кварталах отсюда.
– Почему бы нам туда не сходить?
Дженни намеревалась вначале осмотреть весь дом, чтобы убедиться, что члены семьи Сантини не лежат в других комнатах больные или раненые. Но теперь она задумалась: если кто-то действительно подслушивал ее по телефону, он вполне мог слушать по параллельной трубке, находящейся где-то в этом же доме. Такая возможность в корне меняла положение. К своим обязанностям врача она относилась очень серьезно. Ей даже нравилась та особая ответственность, с которой была связана ее работа, потому что она принадлежала к числу людей, нуждающихся в постоянном применении своего ума, знаний и способностей. Трудная задача всегда поднимала ей настроение и жизненный тонус. Но сейчас она несла ответственность прежде всего за Лизу, да и за саму себя. Пожалуй, лучше всего будет сходить в полицейский участок, привести сюда Пола Хендерсона, а уже потом вместе с ним осмотреть весь дом полностью.
Хоть она и продолжала убеждать себя в том, что у нее просто разгулялось воображение, но она все еще чувствовала
