раздался крик младенца.
– Что это?
– Ребенок, – объяснил доктор Вельбович, – девочка Машенька.
– Что она тут делает?
– Живет, – посолив воду, ответил Вельбович.
– А где Рената?
– Ушла.
– Куда?
– Правильнее было бы спросить – к кому. Но я этого не знаю.
– Надолго?
– Навсегда, – просто ответил доктор, – да возьмите себя в руки. Не вы первый, не вы последний. Сироты наиболее удачливы в жизни, чем дети из полных семей. По себе знаю. У нас хватка более цепкая. Вот смотрите, – Вельбович подпрыгнул и повис, вцепившись пальцами в штору, – видите? А вот вы так не сможете. Потому что у вас есть и папа, и мама. А у меня никого никогда не было. Я говорил вам, что моя мать была украинской еврейкой? Да, да, ее расстреляли. Ваши любимые пехотные командиры. А отец, знаете, кто мой отец? Немецкий офицер. Фашист. Его тоже хлопнули. Те же командиры. А моя мамочка… бедная мамочка… она была беременна. Мной.
– Какое мне до этого дело?
– Никакого, – согласился доктор, – просто вы первым начали втирать мне мозги про какие-то общепризнанные святыни. А я вам говорю, что пора научиться отличать реальность от мистификации.
– Да заткнись ты, надоел! – Фил схватил мухобойку и замахнулся, прицелившись в Вельбовича.
Доктор ухмыльнулся, надул мыльный пузырь, укрылся там и принялся летать по комнате.
Ребенок разрывался от рева, переходя то на собачий лай, то на овечье блеянье.
Фил почувствовал приступ удушья.
– Это страх, – сказал он сам себе, – ничего не случится.
– Носок-пятка! Земное притяжение! – учил из пузыря доктор Вельбович.
Фил ткнул в него пальцем.
Вельбович пукнул и рассыпался на тысячи осколков.
– Носок-пятка! – скомандовал сам себе Фил, чувствуя, что поднимается в воздух. «Странное ощущение, – подумал он, – интересно, какое сегодня число?».
Почти летя, утопая ногами в густом воздухе, словно в болотной жиже и с трудом переступая, он подошел к часам и нажал на кнопку календаря.
«4 марта 1964 года».
«Интересно, – подумал Фил, – в этот день я родился».
Он еще выше поднялся, почти не чувствуя тяжести своего тела.
«Носок-пятка»! – услышал он голос доктора и сжался от страха, затем как-то странно уменьшился, скукожился весь и вылетел из квартиры через открытую форточку.
Игры без правил
Влад огляделся по сторонам: чересчур много роскоши – зеркала в кружевных рамах, кривоногие столики с инкрустацией из драгоценного камня, абажуры в бисере. На стенах – картины причём кажется, подлинники, хотя Влад в живописи – не очень. Полы в коврах, каких
