и лапочка?
– Ну да, ты-то лапочка, – усмехнулся Кирилл, тоже потянувшись следом.
– Придется ею побыть, раз требует дело. А вот Косте, я так понимаю, роль труда не составит.
– Конечно, это же не роль, это моё кредо. – Отсалютовав товарищам, молодой человек развернулся и устремился в дебри коридоров, где следовало закончить свои дела прежде, чем он отправится в телестудию.
Уже за ближайшим углом, он вновь выкинул из головы всё, что только-только произошло, утренние терки с доцентом, её саму, спор и прочее. В самом деле, Константину не должно было показаться сложным изображать из себя мерзавца, когда он родился таким, не особо привязывающимся к людям, редко что ценящим и никогда ещё не испытывавшим пресловутую любовь. Нажав на кнопку лифта, он прикрыл глаза, повторяя ноты песни, которую разучивал.
Урок третий: В тихом омуте не вытащишь и рыбку из пруда
Черненко Вероника Витальевна отгородилась от внешнего мира воткнутыми в уши резиновыми затычками наушников и нажала на плэй. Зазвучала вовсе не музыка, а голос актера-диктора, начитывающего аудиокнигу. Женщина не успевала проглатывать все интересующие её материалы в письменном виде, поскольку это требовало хорошего сосредоточения, а в пути из дома на работу и обратно подобное было недоступной роскошью. Приходилось пользоваться вот таким удобным инструментом, который погрузил её в труд Мэри Дуглас, ученицы великого Дюркгейма, под названием «Как думают социальные институты». Кому-то это могло показаться невозможной мутью, туманным бредом и непроходимой нудятиной, но Вероника жила своим делом, в своей специальности, в своей профессии и науке. Каждая строка очередной диссертации, или обнаруженной старой, но ещё не изученной, монографии, заставляли её сердце колотиться от радости, которую мало что помимо этого ей приносило.
Коллеги считали её сухой и дерзкой, не одаренной страстями от природы дамой, студенты награждали обидными прозвищами, о которых, как они полагали, Вероника не знала; экзаменуемые, трясясь, принимали её за чокнутую на социологии, подруги виделись с ней редко, поскольку все обзавелись семьями и жили «правильной» жизнью, а мужчины, даже если обращали ещё внимание на зрелую, но достаточно стройную и интересную особь, узнав о ней чуть больше, чем имя и номер телефона, пропадали. Нет, не только из-за разочарований в том, что им не светит уютная гавань, и никто не собирается ради них бросаться в омут борщеварения и рубахостирания сутки напролет. Некоторые просто не в силах были тягаться умом, а разве хоть какой-нибудь мужчина выдержит женщину, очевидно умнее его? Этого не признают, с этим не смирятся и, вместо того, чтобы попытаться подтянуться и соответствовать, сбегут, а то и оскорбят и унизят напоследок, чтобы не одному остаться с самоощущением отхода жизнедеятельности живого организма. Впрочем, Веронику не брали и оскорбления и, не заводившая отношений уже где-то… лет шесть, кажется, она апатичной выдержкой и флегматичным
