style="font-size:15px;"> – Ну что, дружище, сейчас поедим…, – сказал он, обращаясь к кролику.
Но пузатый остряк, привыкший к всеобщему вниманию, явно не собирался униматься и жаждал испортить аппетит Конраду.
– Слушай, ты, Любитель Кроликов. Угости нас винишком, а?
Не спрашивая разрешения, обормот схватил со стола бутыль с вином, зачем-то взболтал, припал мясистыми губами и сделал глоток.
– Ух ты! Братва, – сказал он, вытирая красную рожу рукавом и оборачиваясь к приятелям. – Пока мы глотаем вонючую брагу, он тут распивает «Медвежью слезу»!
Конрад с трудом удержался от очередного вздоха. Ну хоть бы раз нормально поесть, так нет же…
– Бери себе вино, – в голосе Конрада не звучало ничего кроме скуки.
Мужик недоверчиво посмотрел на Конрада. Тот опустил глаза и продолжил спокойно нарезать мясо.
С бутылью в руках обормот вернулся к своему столу. Какое-то время было тихо, бражники распивали непривычно благородный для них напиток. Но что значит одна-единственная бутылка вина для пышущих здоровьем мужиков, даже если это «Медвежья слеза»? Естественно, ее хватило на один короткий миг, за который Конрад успел насухо проглотить кусок мяса.
– Не, ну я не понял? – Толстопузый поднялся за своим столом и опять повернулся в сторону Конрада. – А крольчатина када будет?
Снова не дождавшись никакой реакции на свои слова, парнище в этот раз разозлился. Не находя других доводов, он взял за горлышко пустую бутыль из-под вина.
– Лови сдачу! – крикнул он и размашисто запустил снаряд в Конрада.
К несчастью, в этот раз рефлексы опередили намерение спокойно завершить трапезу. Не шелохнувшись, Конрад выбросил перед собой руку, поймал бутыль за горлышко, и тут же швырнул обратно.
Даже стук ножей, тарелок, зубов и кружек не заглушил удар, возникший от столкновения бутыли и лба здоровяка. Голова оказалась прочней, и глиняные черепки со смачным звоном разлетелись по сторонам, задевая приятелей весельчака.
Толстопузый еще мгновение стоял на ногах, потом закатил глаза и стал падать. Его собутыльники как завороженные смотрели, пока он медленно перетекал на скамью, а с нее на пол. Когда же тот упокоился на влажной соломе, все как один вскочили со своих мест.
– Ах ты ж северный ублюдок… – прошипел один из них, высокий, с повязкой через левый глаз.
Он сноровисто выпрыгнул из-за стола и по-кошачьи устремился к столу Конрада. В его руках неуловимо сверкнул нож, и по одному плавному движению стало ясно, что он умет обращаться с этим привычным оружием уличных потасовок.
Через мгновение перед Конрадом уже стояла разъяренная толпа с ножами, дубинками и цепями.
– Сейчас мы тебя спросим за Грофита, – зловеще процедил Одноглазый, ловко поигрывая ножом.
Конрад, казалось, вовсе не замечал надвигающуюся толпу, изучая недоеденный окорок на своем блюде.
Едва Одноглазый
