в коридоре очень меня обрадовала. Шарик, как я упомянула, был неравнодушен к запахам. Как мне объяснили, если призраки людей могут подпитываться эмоциями, то призраки животных питаются запахами. А карман Марты источал запах копченой колбасы, неудивительно, что Шарик не смог оставить это без внимания.
А самое веселье началось, когда призрачный песик попытался засунуть нос в карман секретарши. Вот даже если ты умом понимаешь, что призрак бестелесен и вреда причинить не может, все равно, здоровущий мастино, с лаем наскакивающий на тебя и пачкающий твою одежду эктоплазмой, – это серьезное испытание для нервов. Марта это испытание не прошла. Ей бы спокойно проверить одежду и просто выкинуть кусок колбасы. Но нет! Марта избавилась от источника запаха очень оригинально – вместе с юбкой. Оставив предмет гардероба на растерзание Шарику, она, сверкая панталонами из-под короткой комбинашки, скрылась в своей приемной.
– А я смотрю, ваша любовница соблюдает траур по вашей жене. Вон, панталоны на ней черные, – флегматично заметила я. – Изменение моей униформы тоже с этим связано?
Граф наконец отмер.
– Что?
– Я спрашиваю, в честь чего из меня сделали пародию на картину «Американская готика»?
– На какую картину? – непонимающе уставился на меня Джонатан.
– А, забудьте.
Блин, в этом мире половина шуток мимо кассы. Пока объяснишь, над чем смеяться, момент уже упущен.
Я махнула рукой и пошла на рабочее место.
– Вы зря униформу мне сменили. Я с окружающим интерьером сливаюсь. Зато у меня теперь будет новое развлечение. Станет скучно, одолжу у дворника косу и пройдусь вдоль кабинетов. Заодно подчистим штат от пенсионеров.
Подхватив сверток с дохлятиной в одну руку и засохшие цветы в другую, я направилась к выходу.
– Дверь откройте, пожалуйста.
– Ты куда?
– Хоронить! Как раз внешний вид подходит.
– И цветы?
– А цветы на могилку!
Быстро избавившись от символов бренности жизни, я поспешила вернуться в приемную.
Как и ожидалось, дел накопилась масса. До самого вечера я разгребала бумаги, координировала встречи и откладывала документы на подпись. Уже вечером, перед уходом, я решила попросить начальство об одном одолжении.
Я открыла дверь и застала графа, пытающегося вскрыть шкатулку, которая до этого стояла на полке в качестве украшения.
– Стучаться не учили?
– Стучаться неприлично! Считается, что этим ты подразумеваешь, что за дверью занимаются чем-то плохим, и стуком предупреждаешь, чтобы успели спрятать компромат, – я оглядела покрасневшего Эверо и исцарапанную ножом для бумаг шкатулку. – Хотя да, надо было постучаться.
Джонатан зарычал.
– Зачем пришла?
– Можно маленькую просьбу?
Лицо графа исказила на редкость пакостная улыбка.
– И чем я должен отплатить тебе за утренний
