ко мне. Мы оба получили печальный опыт общения с другими партнерами. Ее новый друг оказался просто подлецом, он был женат, а ее обманывал, уверяя, что он холостой и скоро на ней женится. Вообще-то это настоящая подлость – обманывать так несчастную женщину с ребенком. Через несколько лет я с ним встретился и постарался втолковать ему эту истину….
– Убедили? – иронично спросил Дронго.
– Не думаю, – признался Золотарев, – но он все равно запомнит меня на всю оставшуюся жизнь. В общем, он был далеко не подарок. Хотя и мне тоже тогда не очень повезло. Моя новая пассия была настоящей стервой. Я потом узнал, что она меня все время обманывала. Даже не хочу вспоминать об этой дряни. В общем, мы оба обожглись и поняли, что от добра добра не ищут. Так, кажется, говорят умные люди. В девяносто третьем у нашего института появился солидный спонсор. Они арендовали у нас большую часть помещений и начали нормально платить. Через два года серьезно заболел наш директор института. К этому времени стало ясно, что наш институт обречен. Академию мы вообще не интересовали, а два промышленных предприятия, на которые мы работали, были закрыты. Третье просто перепрофилировали. Я замещал нашего директора, когда ко мне пришли очень влиятельные люди из московской мэрии. Предложение было просто ошеломляющим. Я получаю пять миллионов долларов наличными и закрываю наш институт. Можете себе представить? Я всю ночь не спал, не зная, что им сказать. Потом поехал к нашему директору. Бедный старик, он тяжело болел. У него был рак кишечника. Я приехал и почти честно сказал, что они предлагают нам миллион долларов. И я готов половину денег отдать нашему директору. Он возмутился, стал кричать, потребовал, чтобы я ушел. Старик был идеалистом. Добрым наивным идеалистом старой школы. В коридоре меня перехватили его жена и сын. Они отвели меня на кухню, и мы долго разговаривали. Ему нужны были дорогие лекарства, которые просто разоряли их семью. Супруга и сын директора меня уговаривали. И уговорили. Я вернулся в институт и объявил «покупателям», что я согласен.
Золотарев тяжело вздохнул.
– Потом был трудный разговор с коллективом института. У нас работало на тот момент сто тридцать восемь человек, и все должны были оказаться на улице. Было стыдно и неловко. В какой-то момент я просто не выдержал. Я ведь знал многих из них, понимал, как они нуждаются и как они сложно живут. У многих были дети, родители. Когда они начали меня упрекать, я просто сорвался. Встал и объявил всем, что каждый уволенный получит три тысячи долларов. Каждый. Тогда это были очень большие деньги. Примерная зарплата за пять-шесть лет вперед. Настроение сразу поменялось. Мне даже аплодировали.
И вы знаете, я никого не обманул. Подписал все документы и передал здание этим ловким ребятам. Потом я узнал, что они перепродали его уже за сорок миллионов долларов. Такие ловкачи. Но я получил свои пять миллионов. Для меня это были даже не огромные деньги, а целое состояние. Я честно выплатил почти полмиллиона долларов всем уволенным.
