Сиюминутная война. Это связано с грубейшей политической ошибкой в трактовке экстремальной ситуации, допущенной тогда правительством и силовыми структурами государства, якобы оказавшегося под ударом. Как известно, президент Бергсон был вынужден уйти в отставку, публично принеся нашему народу извинения за преступное объявление войны. Так был установлен Вечный мир между двумя великими державами.
В то время, как Бергсон в официальной речи назвал происходящее «вражеским десантом на территорию секретной ядерной базы мирной страны», наши бойцы элитного спецподразделения уже тушили пожар, возникший (как впоследствии признали независимые эксперты) в силу стихийных причин. Напомним, что местный контингент регулярных войск, сразу после объявления войны стянутых к ядерной базе, отказался выполнять приказы командования, мотивируя это смертельной опасностью пребывания в очаге пожара. Наших отважных ребят опасность не остановила…
Природа фантомов-отпечатков на сегодня изучена недостаточно. Известно, что они не радиоактивны и общение с ними не представляет опасности для здоровья. К сожалению, из надуманных соображений секретности наши ученые до сих пор не имеют доступа на терри…»
… В обрывок газеты была завернута банка клубничного варенья. Варенье Вике, куда бы та не ехала, регулярно подбрасывала свекровь, – тут удивляться нечему. Другое дело, что этой газете как минимум года три: тогда Вика еще не придавала значения подобным публикациям, однако зачем-то сохранила ее, сунув в ящик стола. Будем надеяться, что свекровь совершенно случайно воспользовалась именно этим газетным листом. Завернула, не читая.
Ягоды в банке просвечивали тусклым рубином. Вика покосилась на спящих соседок. Странно вообще-то – посреди бела дня… хотя в такую погоду… Надо будет угостить их чаем с вареньем, это сближает. Где бы раздобыть консервный нож?.. не хотелось выходить из номера.
Она подошла к окну. По толстенному стеклу густо расселись бисерные капельки, такие мелкие, что даже не сползали вниз. Сквозь них смутно просматривалась противоположная сторона улицы: высокий дом с четырьмя колоннами. Тоже гостиница? Ресторан? Кинотеатр? Ей приходилось читать, что большинство домов в Ф-зоне – пустые фасады, имитация полноценного города; очень возможно. Впрочем, нельзя верить всему, что пишут про Ф-зону, – будь то «ихние» источники или наши.
И нельзя верить ничему из того, что пишут про «ивашек». Те, кто по-настоящему знает о них, – писать не будут.
Даже Маринка – ни разу не написала. Ни строчки.
– Привет! Я Настя. Вы будете у нас жить?
Вика обернулась от окна.
Растрепанная девчушка на кровати по-детски терла глаза кулачком. Глаза, как обнаружилось через секунду, были серые, круглые и занимали по меньшей мере треть лица. Малюсенький вздернутый носик и губки бантиком.
На вид Вика дала бы ей лет шестнадцать-семнадцать. Стоп, не может быть: ведь тогда во время Сиюминутной войны ей было бы всего…
– Виктория. Да… то
