существующей структуры альянса – возможно, самой эффективной за всю историю.
При этом развился такой подход с обеих сторон Атлантики, который выходил за традиционные рамки совместной обороны: члены Североатлантического альянса считали, что они принадлежат уникальному и специальному сообществу со своими ценностями, а не просто соединению неких национальных интересов. Однако конец советской угрозы возродил искушения в плане более традиционных партнеров национальной дипломатии и внутренней политики, что мы обсудим далее в этой главе.
Объединение Германии ускорило эти тенденции. Одна из ироний судьбы, что Германия выходит сильнее в отношениях со своими соседями после каждой из мировых войн, в которых она терпит поражение, чем она бывала до их начала. Ничто так четко не доказывает ограниченность человеческого предвидения, как итоги этих войн. Германия сыграла важную роль в развязывании Первой – хотя другие европейские государства охотно воспользовались такой возможностью – и она, и только она одна спровоцировала Вторую для того, чтобы добиться доминирования в Европе и, вероятно, во всем мире. Если бы Германия не участвовала в этих войнах, она почти автоматически достигла бы господствующего положения, по крайней мере, в рамках Европы, к чему она сейчас приближается на основе мощи своей экономики и жизненной энергии своего народа. И все это несмотря на два поражения, оккупацию своей территории иностранными войсками и ее разделение на два соревнующихся государства на протяжении более чем четырех десятилетий. Катастрофа периода нацизма, раздел страны и тот факт, что демаркационная линия холодной войны проходила через ее центр, убедила основателей новой немецкой демократии в том, что они больше всего должны избегать любого повторения национального развития в одиночку.
Германия, последнее крупное европейское государство, которое было объединено, стало страной не в результате народного движения, а потому, что князья различных немецких княжеств объявили об образовании государства в 1871 году вслед за инициативой Пруссии, нанесшей им военное поражение за пять лет до этого. В Германии, в отличие от других крупных европейских государств, национализм и демократия развивались врозь, часто вступая в конфликт друг с другом, – отметины этого имели место на протяжении большей части столетия. В итоге германский национализм носил некий абстрактный, эмоциональный и романтический характер.
Всего важнее то, что ему недоставало чувства меры. А это превратило стратегические проблемы, вызванные географическим расположением Германии в центре Европы, в постоянный источник нестабильности на континенте. До объединения в 1871 году разделение Германии на десятки маленьких государств на протяжении двух столетий позволяло ее соседям оспаривать европейский баланс сил на немецкой территории. После объединения Германия перешла к другой крайности, стремясь найти безопасность против всех своих соседей одновременно. Но если Германия была достаточно сильна, чтобы нанести
