избегать обсуждения внешней политики и определять лидерство скорее как отражение текущих народных ощущений, нежели вызов, необходимый для поднятия планки для Америки в расчете на достижение большего, чем у нее имеется. Последние президентские выборы стали третьими в ряду тех, во время которых внешняя политика серьезно не обсуждалась кандидатами. Особенно в 1990-е годы, если смотреть с точки зрения стратегических планов, американское превосходство вызывало меньше эмоций, чем ряд принимавшихся специальных решений, предназначенных для того, чтобы понравиться избирателям, в то время как в экономической области превосходство было предопределено технологическим уровнем и вызвано беспрецедентными достижениями в производительности труда Америки. Все это дало повод для того, чтобы попытаться действовать так, будто Соединенные Штаты больше вовсе не нуждаются в долгосрочной внешней политике и могут ограничиться реакцией на вызовы по мере их возникновения.
В расцвете своей мощи Соединенные Штаты оказываются в странноватом положении. Перед лицом, как представляется, самых глубоких и широко распространенных передряг, какие видел мир, они оказались не в состоянии разработать концепции, отвечающие возникшим реалиям сегодняшнего дня. Победа в холодной войне вызывает самодовольство. Удовлетворение сложившимся положением ведет к политике, которая рассматривается как проекция чего-то известного в будущее. Поразительные достижения в области экономики приводят к тому, что политические деятели начинают путать стратегию с экономикой и оказываются менее восприимчивыми к политическому, культурному и духовному воздействию больших преобразований, привнесенных американским технологическим прогрессом.
Совпавшее с окончанием холодной войны сочетание самоуспокоенности и процветания породило некое чувство американской судьбоносности, отразившееся в двойственном мифе. Слева многие видят Соединенные Штаты как верховного арбитра внутренних процессов развития во всем мире. Они ведут себя так, будто Америка обладает подходящим демократическим решением для каждого второго общества, независимо от культурных и исторических различий. Для этого направления научной школы внешняя политика равнозначна социальной политике. Оно, это направление, умаляет значение победы в холодной войне потому, что, по его мнению, история и неизбежная тенденция движения к демократии сами по себе привели бы к развалу коммунистической системы. Справа же некоторые представляют, что развал Советского Союза наступил более или менее автоматически и скорее в результате новой американской настойчивости, выразившейся в смене риторики («империя зла»), чем благодаря усилиям со стороны обеих партий на протяжении почти половины столетия работы девяти администраций. И они считают, основываясь на таком толковании истории, что решением проблем мира является американская гегемония, то есть навязывание американских решений во всех случаях возникновения
