изнывая от предчувствий.
Все пребывало на привычных местах. Книги в стеллажах, компьютер на столе. Раскуроченный прибор Дедушева был рассеян по полу, кинескоп валялся в углу, зловеще мигая. Вольф достал из ящика стола запасные очки, приладил их на нос… В кресле у журнального столика очень неудобно, скованно, зажато сидела Анжелика.
Поскольку регламентирующая программа в мозгу Вольфа засбоила капитально и, судя по всему, надолго, он не нашелся, что сказать, и самым дурацким образом остолбенел с открытым ртом.
– У вас была не заперта дверь, – промолвила Анжелика низким, чуть хрипловатым голосом. – Я решила присмотреть за квартирой до вашего возвращения. Теперь вы появились, и я ухожу.
Она начала высвобождаться из своей сдавленной позы – словно античная статуя из бесформенного куска мрамора. Ёкающая пустота внутри Вольфа понемногу заполнялась чем-то густым и теплым, а сам он, ощущая противоестественную слабость в коленях, сползал вдоль стены на случившуюся весьма кстати банкетку. Не окажись банкетки – так и стёк бы прямиком на пол.
– Вы… очень красивая, – пробормотал он. – Вы хотя бы подозреваете об этом?
– Подозреваю, – просто сказала Анжелика. – У вас много книг. Я уже отвыкла от такого количества. Лем… Азимов… Гарднер… Колмогоров… Когда-то я читала все это. Когда-то… тысячу лет назад, – она провела пальцем по пыльным корешкам. – Вы давно их не доставали. Почему?
– Это… – произнес Вольф, не отрывая от нее взгляда. Ему не хотелось говорить о книгах. В голову лезли совершенно иные вещи. – Это базис. Фундамент. А я давно уже возвожу свои стены.
– Мне не пришлось достроить даже фундамент, – продолжала Анжелика. – Четвертый курс университета. Случайная встреча. Пылкая, вулканическая любовь с первого взгляда. Пусть все летит в тартарары, с милым рай и в шалаше!.. И вот я здесь, в шалаше – и милый бродит где-то рядом. Да только рай не удался.
– Почему так обреченно, Анжелика? Все еще можно исправить.
– Кино, – усмехнулась она. – Или дешевая производственная проза из старых литературных журналов. Ничего и никогда нельзя исправить. Для этого нужно вернуться в свою молодость, а машина времени пока еще не придумана. Мне уже тридцать пять. Студентка из меня не получится – я не хочу знаний. Я разучилась их хотеть. Зато я научилась обвешивать покупателей, зажимать сдачу и припрятывать кой-чего для дома, для семьи. И ругаться с целым светом – с теми же покупателями, с грузчиками, с завсекцией. Вот это наука, ни в одном университете ее не преподают!.. Зачем я говорю это вам? Наверное, потому, что мы сосуществуем в параллельных пространствах, которые никогда не пересекутся. Вы чужой, вы из антимира. Сегодня какое-то совершенно ненормальное воскресенье. Но завтра будет обычный понедельник, и все пойдет по старой накатанной колее. Вы умчитесь по своей трассе в антимир, а я поковыляю по своему бездорожью в постылый, провонявший овощной гнилью магазинишко. И вы забудете мои
